Действительность

И теперь Анатолий Васильевич бывал в гостях у своего внука каждое воскресенье. Рано утром он приезжал сюда к ним и уезжал исключительно последним автобусом. Юля разрешала им встречаться только один день в неделю. Почему только один день в неделю? Неужели Юля была столь холодна, что ревновала внука к деду? Вовсе нет. Анатолий Васильевич вскоре и сам понял причину этих странных ограничений. С каждым своим визитом он замечал, что Юля слабеет. Он понимал, что болезнь съедает девушку, и вскоре ее не станет. Юля просто не хотела, чтобы Анатолий сильно привязывался к ребенку, ведь никто не доверит ему опеку.

Но с тех пор, как он встретил внука, Анатолий словно бы вновь обрел желание жить. С того самого дня, как Юля постучала в его дверь, он не выпил ни капли спиртного. А все деньги, что оставались после оплаты насущных нужд, он отдавал Юле, из-за чего у него самого не было средств даже на новые брюки, не говоря уж о дорогих лекарствах.

Он, почему-то, искренне верил, что где-то за границей есть какое-то чудесное лечение, которое непременно спасет мать его внука. И, возможно, именно те деньги, что он ей дает, будут определяющими в вопросе жизни и смерти, довлеющим над Юлей.

Но Юля знала, что никакого чудесного средства нет. Слишком поздно она попала к врачам и слишком халатно относилась к терапии, когда это было столь необходимо. Поэтому эти деньги она откладывала на счет в банке и все искала способ не разлучать Анатолия Васильевича с внуком. Пока, впрочем, безуспешно.

И вот сегодня, как раз когда ушел Анатолий Васильевич, ей позвонила незнакомая девушка. Вернее, голос ее казался Юле невероятно знакомым, но та собеседницу так и не узнала. И стоит признать, что это был очень странный разговор. Ведь звонившая девушка откуда-то узнала, что врачи отвели Юле полгода, и предлагала взять опеку над Юлиным сыном.

Собеседница была странно осведомлена о судьбе Юли, откуда-то хорошо знала семью Женю и обещала забиться о ребенке Юли, как о своем.

– Но зачем вам это? – удивилась Юля. – Я вас знаю?

– Я уверенна, что вы меня не вспомните. Но это я виновата в том, что с вами произошло. Со всеми вами. – Голос в трубке дрогнул.

– Как вас зовут?

– Тамара. Друзья зовут меня Тома.

– Я не припомню. Знаете, я думаю нам надо встретиться, поговорить. Вы же понимаете, что я не могу вот так сразу на это согласиться?

– Я понимаю.

– Для меня главное, чтобы мой сын был счастлив. Я должна быть уверенна, что вы не пожалеете потом об этом решении и не измените его.

– Я всю жизнь буду жалеть о том, что когда-то давно так и не решилась зайти на чай. – Голос в трубке окончательно сорвался на плач. – В том, что я делаю сейчас, я уверена.

В эту самую минуту замерзший Анатолий Васильевич сидел на лавке, ждал автобус и продолжал верить в чудо. И вот оно произошло. Пускай он сам еще не знал об этом, прямо сейчас он вспомнил, как его внучок сегодня пытался рассказать ему стишок про зайчика и  улыбка тенью пробежала по его лицу.

Вдруг из-за поворота, наконец, показался автобус, что еле ехал из-за наледи на дороге. Степан и Анатолий Васильевич поднялись с лавочки, и пошли на посадку. Да, сейчас они, как всегда, поедут домой. Но только лишь для того, чтобы в следующее воскресенье все повторилось вновь, ведь именно здесь, среди серых пятиэтажек спрятано их счастье.

Шесть сцен из чьей-то жизни

Финал

Я нахожу себя на скоростном шоссе. По какой-то причине я стою прямо посреди широкой автострады, свободной от потока машин. Я не знаю как и зачем я сюда попал. Я даже не могу в точности вспомнить, что предшествовало моему здесь появлению. Но отчего-то я здесь.

Я осматриваюсь, меня немного удивляет то, что мимо меня на полном ходу не проносятся машины, дорога совершенно пуста. Очень странно, ведь на автострадах такого не бывает даже глубокой ночью.

Впрочем, довольно быстро я обращаю внимание на то, что по встречной полосе автострады движение ровно настолько же плотное, насколько ему подобает быть на скоростной трассе. Значит, машин нет именно в попутном направлении.

Я оборачиваюсь. Свет сотен фар неожиданно ослепляет меня. И в тот момент, когда я временно утратил возможность видеть, я неожиданно обрел возможность слышать. Десятки машин по не ясной мне пока причине остановились и теперь хаотично сигналят в беспочвенной надеже проехать. Кто-то что-то кричит. Я слышу, как открываются и захлопываются двери ближайших машин. А затем ко мне возвращается зрение, и я, наконец, могу узреть причину, по которой дорога оказалась заблокирована.

Помехой движению является большая груда металлолома, которая своей бесформенной массой заняла всю дорогу. В этой массе с большим трудом можно разобрать фрагменты двух машин, и… Стоп! Подождите минутку! Это что моя машина?