Действительность. Том 2

Вот когда задумываешься о Боге. Как бы хотелось поверить в Бога. Какая невероятно благостная должно быть это отдушина! Какая по видимости благодать, – жить с Богом в душе. Не терзать себя муками глубинных осмыслений, целей и смысла. Поверить? Но как?! Как найти в себе ту потаённую комнату, войдя в которую, забудешь обо всём, открыв для себя истинную веру, и обретя с ней душевный покой. Но я подозреваю, что для меня это уже стало невозможным. Человек, попробовавший однажды «сильный наркотик глубинного осмысления», уже никогда не станет довольствоваться «чаем иллюзии», терпким напитком религиозной веры. В такой личности что-то атрофировалось, что-то очень важное для ощущения мирских радостей, которыми живут «блаженные». Он уже не может существовать без этих «мощных провокаторов сверх ощущений глубинного воззрения». Да. Я знаю. Что как всякий «наркоман», никогда не забудет аффектов, которые сполна вкусил в полях запредельности, так и я никогда не забуду тех мощных аффектов от глубинных проникновений, запредельных созерцаний в моменты ярких озарений, и заоблачных вдохновений моего мятежного духа. Тех озарений, которых я не смог, и скорее всего никогда не смогу описать на этих страницах. Но надеюсь, что моё «животное начало», моя воля инстинкта не даст мне деградировать, и я не выпаду из общего психосоматического поля. Пусть мой разум всегда будет стремиться к этому «наркотику», имя которому – «глубинное миропознание», но мой инстинкт, всё же не даст мне окончательно уйти из благодатных вод иллюзии ближайших перспектив.

Моё «эксплицитное знание» кажется самостоятельным, не зависимым от «имплицитного». Его глубина широта и самобытность, его трансцендентная отрешённость навевает мысль, что оно никак не связано с внешними знаниями, что оно не опирается в своих воззрениях и заключениях ни на что вовне. Что оно само в себе исчерпывающе и полно достигает понимания сути мира, как в локальных созерцаниях, так и в общих, всеохватывающих. – Чувство чистого разума. Создаётся впечатление, что для своего глубинного воззрения ему не нужно знать никаких открытий, и ранее наработанных и укрепившихся консолей общечеловеческого знания. Что оно совершенно самодостаточно. – Иллюзия самодостаточности эксплицитного знания.

Да. Нам часто кажется, что для многих наших умозаключений, опыт, как таковой, никогда не имел значения, и не оказывал своего влияния. Но на самом деле этот опыт, во всех без исключения случаях когда-то имел место. И не только оказал своё влияние, но и имел основополагающее фундаментальное значение. Но для нашей памяти он, либо прошёл не замеченный, либо просто забыт, так как имел место много веков назад у наших предков, и отложился в памяти наших генов. И я абсолютно убеждён, что всякое «эксплицитное знание», все же имеет латентные корни опыта. А его имманентность, так же, как и его трансцендентность, это, по сути, лишь вопрос нашего понимания, или непонимания его архаической возможности, или осознание или не осознание его сакральных истоков.

Итак, гениальность. По большому счёту гениальность самого великого открытия, гениальность самого грандиозного познания, есть результат цепи последовательных необходимых исторических явлений, отпечатавшихся в образах идеального познания человеческого разума, образах сложенных и зашифрованных в наших генах. И если бы мы могли отследить эти цепи, если бы это было нам доступно, то мы бы нашли всё это вполне закономерным и естественным, а главное очень простым. Как всякое «чудо мира», «чудо нашей действительности», – «гениальное» это, в сущности, простое «резюме». – Резюме, явившееся в результате случайных, и в то же время необходимых последовательностей. И как всякое «чудо мира», в силу сложившихся обстоятельств, «гениальное» – не могло не появиться. Как не мог не появиться весь наш мир, с его действительностью сверх совершенных агрегатных конструкции, при наличии известных исторических обстоятельств. Гениальность действительности нашего бытия, есть та гениальность, из которой пьёт воду всякая гениальность нашего социума.

«Творений грандиозных,

что восхищают совершенством форм,

мы склонны наделять мистическою силой,

но побывав на каждой из ступенек, – этот дом,

для нас естественным становится, подобно сливам…»