Действовать по-гвардейски. Воспоминания комбрига ВДВ (СИ)

В течении ночи на 6-е сентября мы вновь переместились. На этот раз мы вышли в район в двух километрах северо-восточнее совхоза «Котлубань». Здесь нас вызвал к себе в штаб командир дивизии. За всё время боёв мы, командиры полков, впервые встретились друг с другом. Вид у всех был усталый, но настрой боевой. Ознакомившись с положением дел в наших частях и введя нас в общую обстановку, генерал Иванов отдал приказ на наступление. Из приказа нам стало известно, что перед нами действуют части прикрытия 12-й мотопехотной дивизии немцев. Основной состав этой дивизии уже достиг Сталинграда, и вёл бой на северо-западной его окраине, в районе Городище.

Утром 6-го сентября нам надлежало нанести удар во фланг 12-й немецкой дивизии, сбить её части прикрытия и отрезать её от своих тылов. В приказе указывалось исходное положение для наступления, боевое построение 41-й гвардейской дивизии и время начала атаки. Впереди нас никаких советских войск не было, мы никого не сменяли и действовали самостоятельно. Справа и слева от 122-го полка должны были наступать остальные полки дивизии. Бой предстояло начать внезапно, без всякой предварительной подготовки. Сведения о противнике мы должны были добывать уже в ходе боя.

В тот острый период войны такое положение считалось нормальным. Тактика врага оставалась прежней, он продолжал действовать клиньями и стремился проникнуть в наше расположение на большую глубину. Надо было как можно быстрее отрезать клин, созданный частями 12-й мотопехотной дивизии немцев. В общем, сложившаяся обстановка нс не смущала и никаких недоумённых вопросов не вызвала. Всё как будто было ясно. Перед нами, казалось, оборонялись незначительные силы противника.

Я вспомнил, что с этой немецкой дивизией уже встречался и вёл бои в июле-августе 1941-го года в районе села Дубровка на Житомирщине. Десантники тогда нанесли ей сильное поражение, она бежала. Я в тех боях командовал парашютно-десантным батальоном 1-й ВДБ и был представлен к ордену Ленина. Теперь мне вторично приходилось увидеться с 12-й мотопехотной на поле боя.

К 5-ти часам утра 6-го сентября мы заняли указанное нам исходное положение, ухитрились даже окопаться на твёрдом грунте, отрыв ячейки для стрельбы лёжа, и изготовились к бою[11].

Вообще, окопаться на столь неудобном грунте с помощью малой сапёрной лопаты задача не из лёгких. Других подручных средств, а также возможностей для маскировки у нас не было. Мы находились на виду у противника и укрыться от его огня было невозможно. В этих условиях успеха в предстоящем наступательном бою можно было достигнуть только при условии, что противник малочислен, слабо вооружён, ещё как следует не подготовился и не закрепился на занимаемом рубеже. Жизненно необходима была и достаточная огневая поддержка со стороны нашей артиллерии и миномётов. Окопаться мы могли только ночью, в своём исходном положении для атаки, но это не имело решающего значения уже потому, что в первые же минуты боя мы покидали подготовленные позиции и уходили вперёд. Всё же шансы на успех оставалась, ведь противника мы воспринимали как поспешно перешедшего к обороне. Дерзости, напористости, а также опыта в ведении наступательного боя было у нас достаточно. Единственное, что мы считали неудобным для себя вести наступление днём. Нас не смущало даже то, что перед началом атаки мы не получили никаких средств усиления и поддержки.

Поспешность, с которой мы готовились к предстоящему бою, можно было расценить как необходимость выигрыша времени. На самом деле обстановка оказалась совсем не такой, как мы её себе представляли.

Мой последний бой