Действующая модель ада. Очерки о терроризме и террористах

Дело было передано в суд присяжных. Передовые умы открыто радовалась тому обстоятельству, что решение по политическому процессу будет выносить гражданский суд. В свою очередь, власти, санкционировавшие подобный «непорядок», по всей видимости, преследовали собственные цели — продемонстрировать готовность общества осудить террористку. Но они просчитались — еще до начала суда было понятно, на чьей стороне сочувствие. Показания же самой Засулич по ходу дела сочувствие это только усилили. Из ее слов следовало, что она действовала как частное лицо, то есть по своей личной инициативе, не будучи не то что невестой (как полагали поначалу) Боголюбова, но даже его знакомой. Ей, по ее показаниям, было все равно, убьет она Трепова или ранит — главное было произвести выстрел и поразить мишень. Засулич утверждала, что ключевым мотивом ее поступка выступало желание сделать «не так возможным надругательство над человеческим достоинством».

Получалось, что она от собственного имени заступилась за права человека, вовсе не имея целью потрясение государственных основ, а неправедный метод возмездия легко объяснялся недоступностью легальных средств борьбы за справедливость. По ее признанию, ей также было все равно, какое наказание она понесет за содеянное, и вполне допускала даже, что будет приговорена к смерти. Попытки прокурора обосновать безнравственность действий подсудимой натолкнулись на ее равнодушие к грядущему приговору — смерть так смерть, — и это равнодушие было расценено заседателями как свидетельство нравственности порыва. Подобная логика не имеет оснований в сфере разумного, возможно, корни ее лежат в глубинах неких древних неписаных законов, но между тем, в истории цивилизации бессчетное число раз готовность умереть всплывает в качестве последнего оправдательного мотива. И безотчетно мы это понимаем.

После речи защитника, присяжного поверенного Александрова, присяжные заседатели вынесли оправдательный приговор: «Нет, не виновна», — встреченный рукоплесканиями публики. Засулич была освобождена в зале суда, откуда ее вынесли на руках. Но поздно спохватившиеся власти решили арестовать ее еще раз — в результате на улице публике, по последовавшим газетным откликам, пришлось выдержать бой с жандармами. При этом столкновении был убит некто Сидорацкий. Вере Засулич удалось скрыться.

Такова «картинка».

Через несколько дней состоялись торжественные похороны Сидорацкого, таинственным образом погибшего «при защите» Засулич. Страна хотела знать и чтить своих героев, так что даже недоуменные вопросы, кто же и за что мог Сидорацкого убить, не охладили энтузиазма. История же была такова: карету оправданной Засулич, следующую из суда, окружала плотным кольцом толпа, а толпу, в свою очередь, окружали жандармы, уже вооруженные распоряжением арестовать бывшую подсудимую. Внезапно раздались выстрелы, началась паника, публика в страхе разбежалась, карета унеслась неведомо куда, а на мостовой остался труп Сидорацкого, причем пулевое отверстие соответствовало калибру его собственного револьвера. Отчего он застрелился — если допустить такой вариант — тоже загадка: то ли из страха быть арестованным за несанкционированную стрельбу, то ли от восторга, как китаец. Это было, как выразился бы Чернышевский, «первое следствие дурацкого дела».

Но была и «подводная часть», было нечто предшествующее и покушению, и суду, и оправдательному приговору. Речь даже не о том, что Засулич никак нельзя было посчитать частным лицом по причине ее длительного революционного стажа, речь о существовании определенного замысла, предшествовавшего воплощению.

Во-первых, Трепов был внесен в список лиц «подлежащих ликвидации» еще Нечаевым. Вопрос, стало быть, в том, насколько оригинальна была Засулич в своем дерзновенном порыве.

Во-вторых, у Веры Засулич была подружка Мария Коленкина, девушка героическая и самоотверженная, как все девушки 70-х годов XIX века. Когда Коленкина узнала, что задумала ее подруга, она тоже захотела проучить Трепова. Спор о праве стрелять в градоначальника зашел так далеко, что пришлось метать жребий — жребий пал на Засулич. Тогда Коленкина приняла решение стрелять одновременно с подругой в господина Желиховского, прокурора на закончившемся в январе 1878 года процессе 193-х, где обвиняемыми, в частности, проходили Желябов, Перовская и Саблин. Однако неудача или нерешительность Коленкиной не позволили осуществиться этому плану. Но план существовал — предполагались два покушения, произведенные одновременно в различных местах Петербурга с педагогической целью перевоспитания власти. Если бы этот план все-таки был доведен до конца, смогла бы Вера Засулич предстать перед судом заступницей за поруганное человеческое достоинство?