Дэйв Гаан & второе пришествие Depeche Mode

После концерта Дэниел прошел за сцену, чтобы встретиться с группой. В первую очередь он поприветствовал Дэйва, полагая, что фронтмен является автором песен, но Дэйв, не забывший прием, оказанный им в Rough Trade, молча ткнул пальцем в сторону Винса, который тихо сидел в углу. Они были удивлены, насколько «нормальным», отвечая названию его старой группы, оказался Дэниел. В то время футуристы и новые романтики использовали косметику и носили вызывающую одежду. Даже достаточно консервативный Флетч признался, что в то время его сценический костюм включал фиолетовую блузку, перешитую матерью Винса, «белые гетры и мягкие тапочки, выкрашенные в черный цвет».

Искренняя заинтересованность Дэниела подкупила их. Им было нечего терять. Он не заставил их подписывать контракт. Он сказал, что просто хочет помочь им с выпуском альбома. «Чего вы хотите?» – спросил он. Они ответили: «Мы хотим быть в чартах, хотим звучать на радио». Дэниел обещал сделать все, что от него зависит. Он успел как раз вовремя. Вскоре к ним стали проявлять интерес и другие лейблы. С невероятно рано проявившимся талантом Винса к написанию поп-песен и свежим, хорошеньким личиком Дэйва их было легко раскручивать. Они играли нечто достаточно новое – синтипоп и к тому же нравились девушкам. Один за другим их приглашали пообедать представители лейблов-мейджоров, и некоторые предлагали огромные авансы. Это было заманчиво. Они отвечали отказом. «Один из тех, кто пытался заключить с нами контракт, в результате заключил его с Wham!.. Это был полный провал. Уверен, если бы мы подписали контракт с каким-нибудь ведущим лейблом, нас бы уже не было. С нами бы расторгли контракт после второго или третьего альбома», – рассказал Мартин Гор корреспонденту Uncut.

Постепенно стиляги на концертах Depeche Mode сменились настоящими фанатами поп-музыки, хотя к началу 1981 года они все еще были маргиналами в мире авангардной электроники. На одном из ранних лондонских концертов в Cabaret Futura в Сохо группа выступала на одной сцене с The Event Group. В Cabare Futura всегда на первом месте стояли эпатаж и развлечение. Один из их любимых номеров назывался «A Haircut, Sir?»[4], во время которого одного из участников труппы подвешивали вниз головой и брили налысо. Управляющий клуба, Ричард Стрейндж, позже вспоминал на своем сайте: «К двум артистам, составлявшим костяк группы, могли присоединяться, к примеру, восемь электробасистов или 22 игрока в крикет в полной экипировке». Все это было очень далеко от того, чем занимались Depeche Mode. Во время концерта они с ужасом увидели, что что-то льется с балконов. Как выяснилось, это была моча. The Event Group поливали их желтой жидкостью (как надеялись музыканты) из шлангов. Это было напоминанием о том, что где-то у истоков футуризма стояли такие исполнители-экстремалы, как Throbbing Gristle. Depeche Mode пока не убедили всех в том, что они были совершенно другими.

Один из их новых фанатов, диджей Расти Иган, уже тогда понял, что они могут быть особенными. Он тут же попытался подписать с ними контракт. «Я познакомился с Depeche Mode на том концерте и подумал, что они – это что-то новое, оригинальное и гениальное. Я как будто обезумел и попытался заключить с ними контракт, сделать их звездами. Я начал: „Я люблю вас, я хочу, чтобы вы для меня играли, я хочу, чтобы вы сделали то-то и то-то“», – рассказал он в беседе с автором этой книги.

В то время Расти был барабанщиком в Rich Kids – группе, созданной Гленом Мэттлоком после распада Sex Pistols, но в то время он уже стал апологетом новой волны электронной музыки. Он был очень влиятельным диджеем в клубе Blitz наравне со Стивом Стрейнджем и проводил мероприятия в немодных районах Лондона. Он был против того, что считал снобизмом и претенциозностью музыкального авангарда. У него было очень четкое представление о том, что такое поп-музыка. «На мой взгляд, „The Model“ группы Kraftwerk была поп-пластинкой и должна была занять первое место в чартах, – говорил он. – Но мне не нравились Tangerine Dream, мне нравилась поп-музыка, которую играли на синтезаторах англичане, а не диско-музыка Джорджио Мородера, которую он писал для томных див».