Декабристы

И вдруг приходит Александру Николаевичу Муравьёву (а Варенька все эти годы жила в его доме) строжайший приказ, чтобы ни он, ни его жена, ни сестра жены, то есть сама Варенька, не встречались ни с кем из сосланных в Сибирь декабристов и даже писем никому не писали.

Поплакала Варенька, однако пришлось смириться. В одном не удержалась лишь Варенька. Послала девушка письмо жениху. Завязалась у них переписка. Конечно, тайная.

Пишут молодые люди друг другу письма, ждут того времени, когда у Муханова кончится срок каторги и выйдет он на поселение.

И вот прошло восемь долгих, мучительных лет. Кончился у Муханова срок каторги.

Приободрилась Варенька. Счастлива Варенька.

Верит девушка в скорую встречу с любимым.

И вдруг... Приходит Александру Николаевичу Муравьёву строжайший приказ, чтобы и он, и его жена, и сестра жены, то есть Варенька Шаховская, немедля оставили город Иркутск - а жили все эти годы они в Иркутске - и ехали в город Тобольск, а из Тобольска ещё дальше на запад - в Вятку.

Поплакала Варенька.

Однако приказ есть приказ.

Едет Варенька Шаховская на запад. А в это время жандармы мчат Муханова на вечное поселение ещё дальше в сибирскую глушь.

Были близко они один от другого. Восемь лет жили почти что рядом. И вот снова между ними тысячи и тысячи вёрст.

Но не теряет надежды Варенька. Пишет государю она письмо. Просит, чтобы разрешили ей стать женой декабриста Муханова.

Не теряет надежды и сам Муханов. Тоже пишет письмо царю. Тоже о том же просит.

Ждёт ответа Варенька Шаховская. Ждёт ответа и сам Муханов. Верят в добрый ответ, надеются.

И вот получают они ответ.

"Отказать", - читает Муханов.

"Отказать", - читает Варенька Шаховская. Не вынесла Варенька всех испытаний, заболела, слегла.

– К врачам её! К солнцу! На море!

Повезли её к морю, на солнце.

Но не помогли уже ни море, ни солнце. Скончалась Варенька Шаховская.

ЕЛЕНА, МАРИЯ, ОЛЬГА

Братья Николай и Михаил Бестужевы строили дом. Отбыв каторгу, жили они в Селенгинске.

– Братья Бестужевы строят дом!

Любопытно жителям Селенгинска. Приходят, толпятся, смотрят. Вырастает всё выше и выше дом. Дом большой, пятистенок. Комнаты слева, комнаты справа. Четыре окна на запад. Четыре окна на юг.

Прошлись братья по новому дому. Николай показал на двери:

– Елена, Мария, Ольга.

– Кто же приедет? - гадали тогда в Селенгинске.

Улыбается старший Бестужев:

– Елена, Мария, Ольга.

Улыбается младший Бестужев:

– Елена, Мария, Ольга.

Гадают опять в Селенгинске:

– Если жёны, то очень много!

– Если дети, то оба бездетные!

– Если гости какие, так надо ж ехать в такую даль!

Ждут в Селенгинске - кто же приедет?

А в это время из Петербурга летит возок. Резво несутся кони. Клубится дорожная пыль.

Трое сидят в кибитке: Елена, Мария, Ольга.

– Наконец-то, - сказала Елена.

– Теперь уже всё, - заявила Мария.

Ольга вздохнула:

– Боже, сколько минуло лет.

Мчит по дороге возок. Дорога то вниз, то вверх. Бубенцы то звенят, то стихают.

Ждёт Селенгинск в нетерпении:

– Кто же приедет?!

– Кто же приедет?!

Улыбается старший Бестужев:

– Елена, Мария, Ольга.

Улыбается младший Бестужев:

– Елена, Мария, Ольга.

И вот прикатил в Селенгинск возок. Кони стали. Звон бубенцов утих.

Окружили возок селенгинцы. Спустились на землю трое. Бросились к братьям Бестужевым.

– Николай!

– Михаил!

– Елена!

– Мария!

– Ольга.

– Так это же сёстры! - выпалил кто-то.

И правда, приехали сёстры Бестужевы - Елена Александровна, Мария Александровна, Ольга Александровна. Двадцать два года добивались отважные женщины царской "милости" - разрешения поехать к братьям в Сибирь на каторгу.

И вот только теперь добились.

Говорили тогда в Селенгинске:

– Этих бы русских женщин поднять до небес, до солнца!

И это, конечно, верно. Когда ты о женщинах русских думаешь, гордость тебя берёт.

НОНУШКА

Грозил царь Николай I, что запретит детям декабристов носить фамилию своих отцов. Грозил и сдержал угрозу.

У Александры Григорьевны Муравьёвой и Никиты Муравьёва родилась в Сибири дочь. Она была общей любимицей. Называли все её нежно Нонушка.

Приветлива очень Нонушка.

Ласкова очень Нонушка.

Сердечко у Нонушки очень нежное.

Отец у Нонушки - Муравьёв. Мать у Нонушки - Муравьёва. А вот у Нонушки совсем иная была фамилия - Никитина. Такова воля царя-императора.

Александра Григорьевна Муравьёва очень рано скончалась. Вскоре умер и Никита Михайлович Муравьёв. Осталась Нонушка сиротою.

После долгих хлопот девочку удалось перевезти в Петербург к бабушке. Отдали Нонушку учиться в пансионат.

– Здравствуй, Никитина, - сказала начальница пансионата.

Не отвечает Нонушка.

– Здравствуй, Никитина.

– Я не Никитина. Я - Муравьёва.

– Никитина ты! - прикрикнула начальница.

– Нет, Муравьёва, - упирается Нонушка.

Как ни старались воспитатели, ничего не могли с ней поделать. Хотели отчислить из пансионата, да всё же оставили. Правда, Муравьёвой никто её не называл, но и Никитиной тоже. Выкликали к доске по имени.

Однажды в пансионат приехала императрица Александра Фёдоровна - жена царя Николая I.

Стали к царице подводить воспитанниц. Подошла очередь Нонушки.

– Никитина, - представила её начальница.