Декабристы. Актуальные направления исследований

«Буквально за несколько месяцев, прошедших с момента вступления в заговор, – писали далее А. Г. Готовцева и О. И. Киянская, – Рылееву удалось сплотить вокруг себя разрозненных участников давно развалившихся тайных организаций, принять в свою “отрасль” гвардейскую молодежь, начать подготовку реального восстания с целью захвата власти» (12). В действительности члены «давно развалившихся тайных организаций» уже никогда больше не «сплотились», а навсегда отошли от движения. Существовавшие с 1821 г. отдельно друг от друга «отрасли» Н. И. Тургенева и Н. М. Муравьева соединились, окончательно оформив образование Северного общества, на совещании в доме Пущиных в октябре 1823 г. Рылеев в этом совещании не участвовал и не имел никакого отношения к объединению двух «отраслей». Главным делом Рылеева стало создание собственной «отрасли» из молодых офицеров, готовых на решительные действия и до этого в тайные общества (не считая масонских) не входивших. Такие офицеры с момента приема воспринимали Рылеева как своего начальника по обществу, чем тоже в значительной мере определялся авторитет Рылеева, так удивлявший А. Г. Готовцеву и О. И. Киянскую. Однако прием «гвардейской молодежи» и подготовка восстания происходили уже в основном в 1825 г. Таким образом, никакого чуда «за несколько месяцев» Рылеев не совершил, события развивались медленно и постепенно в течение более двух лет.

Настаивая на легендарном характере всех имеющихся биографий Рылеева, авторы, в частности, отрицали предчувствие Рылеевым своей гибели (6–8). Однако это предчувствие отразилось в его письмах и стихах и в воспоминаниях современников.

С раннего возраста, еще до того, как он начал писать вольнолюбивые стихи, Рылеев был настроен на борьбу, на подвиг и на гибель в борьбе. Уже в 1812 г. в письме к отцу он рассуждал о том, какой жизненный путь изберет: «Иди смело, презирай все несчастья, все бедствия, и если оные постигнут тебя, переноси их с истинною твердостью, и ты будешь героем, получишь мученический венец и вознесешься превыше человеков»[1476].

Рылеева с детства угнетала мысль о бедности его семьи, а требование княгини В. В. Голицыной заплатить долги его отца заставили прапорщика возненавидеть «вельмож». «О вельможи! О богачи! – восклицал он по этому поводу в 1815 г. в письме к матери. – Неужели сердца ваши нечеловеческие? Неужели они ничего не чувствуют, отнимая последнее у страждущего?» Там же будущий декабрист «удивлялся бесчувственности человечества к страданиям себе подобных»[1477].

После ознакомления Рылеева с жизнью в европейских государствах во время походов 1814 и 1815 гг. «зародилась в нем мысль, что в России все дурно» и «необходимо изменить все законы» и ввести конституцию[1478]. Ко времени отставки Рылеев «помешан был на равенстве и свободомыслии». В беседах с сослуживцами он призывал «не подчиняться никому, стремиться к равенству», намекал на свои особые занятия и планы. В ответ на предостережения офицеров о возможной опасности его намерений прапорщик повторял: «Для меня решительно все равно, какою бы смертью ни умереть, хотя бы быть повешенным, но знаю и твердо убежден, что имя мое займет в истории несколько страниц». Автор воспоминаний был изумлен, что Рылеев, «чтобы передать имя свое потомству, заранее обрек себя на все смерти»[1479]. И позднее современники отмечали стремление Рылеева «лить кровь свою за свободу отечества… для приобретения законных прав угнетенному человечеству» и его надежду попасть в историю вместе с «великими людьми, погибшими за человечество»[1480], «заслужить статью в газетах, а потом и в истории»[1481].

Главным качеством Рылеева, кроме поэтического таланта, было стремление к свободе и к славе, за которые он был готов пожертвовать жизнью. Вряд ли можно согласиться с А. Г. Готовцевой и О. И. Киянской, которые предположили, что Рылеева вдохновил пример его родственника-генерала (44–45). Хотя будущий декабрист и тяготился бедностью, он мечтал не о высоких чинах и богатстве, а о славе поэта и революционера-преобразователя.

II