Читаем Декабристы-естествоиспытатели полностью

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 310.)

Глинка собирал материалы для задуманного им "Статистического описания Олонецкой губернии". Об этом свидетельствуют его заметки о разведении капусты и картофеля в Петрозаводске, о местном садоводстве и огородничестве. Глинка отмечал, что местные жители необыкновенно одарены здравым светлым умом, "издавна охотливы к грамотности". Большое место в примечаниях отведено описанию местного скотоводства, ломок мрамора, добычи железной руды со дна озер. "Ложе, или дно озер,- отмечал декабрист,- состоит почти всегда из железной руды, которую добывают оттуда особыми черпалами. Иные озера дают очень много руды, например Тумасозерский озерной рудник, находящийся в Повенецком уезде, открытый с 1800 года (крестьянином Нефедом Курмоевым), в течение 23 лет дал миллион семьсот сорок четыре тысячи пятьдесят три нуда руды"1.

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 313.)

Глинка выдвинул собственную гипотезу образования Онежского озера. По его мнению, оно возникло в результате великого гидростатического процесса. В частности, необычайное падение вод с огромных высот образовало чашу озера, на что указывают большие глубины у северо-западных берегов Онежского озера.

Весьма любопытны замечания Глинки о некогда значительном древнем городе Олопце, превратившемся после пожара в большую бедную разбросанную деревню. Подробно остановился он на Заонежской пятине. Это о ней говорится в "Прологе" "Карелии":

Пуста в Кареле сторона,

Безмолвны Севера поляны,

В тиши ночной, как великаны,

Восстав озер своих со дна,

В выси рисуются обломки -

Чуть уцелевшие потомки

Былых первоначальных гор1.

1 (Глинка Ф. Н. Избранное. С. 259.)

Глинка несколько раз обращался к петербургским властям с просьбой перевести его в более обжитые места. Лишь благодаря поддержке Пушкина, Жуковского и Гнедича 4 марта 1830 г. ему удалось добиться перевода в Тверскую губернию. А спустя несколько месяцев Пушкин вместе с князем Вяземским по пути из Москвы в Петербург сделал остановку в Твери, чтобы встретиться со своим старым товарищем, находившимся под бдительным надзором тайной полиции, "Драгоценное посещение Ваше,- писал Глинка Пушкину,- для меня сугубо памятно. Вы утешили меня как почитателя Вашего, давно желающего Вас видеть и обнять, и в то же время Вы приняли во мне участие, как человек, в котором совсем не отразился настоящий век. С добродушием, приличным старому доброму времени, Вы сами взялись похлопотать (разумеется, по возможности) об улучшении моего положения. Вот Вам тетрадка. Имейте великодушие ее прочесть, и Вы увидите, каково было мое служение в Олонецкой губернии и как я рекомендован"1.

1 (Бумаги А. С. Пушкина. М.: Изд-во АН СССР, 1931. Вып. 1.)

В Твери Глинка продолжал свои научные занятия, на этот раз при поддержке известного русского статистика П. И. Кеппена, состоявшего членом Ученой республики. "В пустынях Олонецких, в Твери, в Орле и в Москве думал я часто про Вас,- писал он Кеппену.- А сколько раз должен я был вспомянуть Вас, роясь в земле в Тверской Карелии.- Да, у меня есть замечательные камни"1.

1 (О древностях в Тверской Карелии: Извлечение из писем Ф. Н. Глинки к П. И. Кеппену // Журн. Мин-ва внутр. дел. 1836. Кн. 5. Отд. отт. С. 3.)

Кенией, автор "Собрания русских памятников, служащих к составлению истории художеств и отечественной палеографии", исследовал рисунок надгробного камня из кургана, обнаруженного Глинкой, и нашел, что на нем изображены фигуры, похожие на те, что он видел на надгробном памятнике в Изборске. Особое значение Кеппен придавал находке небольшого камня со следами полустершихся надписей на неизвестном языке. "Нельзя не благодарить за сообщение представленных здесь изображений,- писал Кеппен.- Если теперь эти надписи для нас непонятны, то, кто знает, не сделаются ли они впоследствии времени вразумительны; не будут ли свидетелями какого-либо быта, для нас нового: одно сохранение их для будущих исследователей есть дело, достойное уважения. Можно ли, например, не благодарить г-на академика Френа за подаренное нам недавно известие о письменах древних россов, которое он нашел у одного из восточных писателей X века?"1

1 (О древностях в Тверской Карелии: Извлечение из писем Ф. Н. Глинки к П. И. Кеппену // Журн. Мин-ва внутр. дел. 1836. Кн. 5. Отд. отт. С. 6.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное