Декабристы и русское общество 1814–1825 гг.

Национальный вопрос Пестель решал довольно просто. В многонациональной России сталкиваются интересы государства и входящих в него народов. Все народы «желают всегда для себя Независимости и отдельного политического существования». Отсюда происходит право народности, то есть стремление каждого народа создать свое государство. С другой стороны, каждое государство обладает правом благоудобства, которое предполагает создание «границ крепких местным положением и сильных естественными оплотами». Право благоудобства больших государств часто препятствует осуществлению права народности малых. Народы, которые не в силах обеспечить собственное право народности, по мнению Пестеля, должны «непременно состоять под властью или Покровительством которого-либо из больших соседственных Государств». Таким образом, малые народы обречены находиться в подчинении у больших. Пестель считает, что «лутче и полезнее будет для них самих, когда они соединятся духом и обществом с большим Государством и совершенно сольют свою Народность с народностью Господствующего Народа, составляя с ним только один Народ»[507] (VII, 121–122).

В этом положении Пестеля заключены две мысли. Во-первых, право народности может осуществляться лишь совместно с правом благоудобства. Во-вторых, народы, не имеющие права благоудобства, не могут иметь свою культуру, так как у них нет и не может быть собственной народности. С другой стороны, большое государство, включив в себя малые народы, дает им свою народность вместе с правом благоудобства.

Единственный народ, находящийся в составе Российской империи, который может пользоваться правом народности, – это поляки, так как Польша «пользовалась <…> в течение многих Веков совершенною Политическою Независимостию и составляла Самостоятельное Государство»[508]. Все остальные народы подпадают лишь под право благоудобства. Пестель подробно рассматривает положения и особенности малочисленных народов и намечает наиболее «кроткие средства» для их русификации. Его «Русская правда» содержит впечатляющую картину полнейшего бесправия и убожества угнетенных народов. Например, о финском народе, населяющем российские губернии, говорится, «что хотя оный по наружности и совершенно слит с остальною Россиею в Политическом отношении, но не менее того в существе своем от оной чрезвычайно различествует главнейше, потому что мало обращено было внимания на действительное Положение сих маленьких Народов и от того они под тягостным угнетением местных начальников находятся и продолжают коснеть в Нищете и Невежестве»[509]. О латышах сказано, что «находятся они в состоянии гораздо менее благоденственном, нежели сами Крестьяне Русские, несмотря на мнимую вольность, им дарованную»[510]. Кочующие народы, с точки зрения Пестеля, «суть люди полудикие, а некоторые даже и совсем дикие, Люди, не знающие собственной своей пользы, в невежестве и уничижении обретающиеся»[511]. Н. М. Муравьев отказал кочующим народам в правах гражданства, предоставив естественной эволюции довершить дело восхождения этих народов на ступень гражданского бытия. Пестель же, напротив, предлагает систему срочных мер, способных моментально совершить эту эволюцию и превратить дикарей в граждан. Для этого необходимо, во-первых, выделить каждому кочующему племени земельное пространство, учитывая климат, а также плодородие и общее разделение земель. Во-вторых, посылать к ним миссионеров, «которые бы кротостью и убеждением мало-помалу нещастные сии народы просветили и успокоили». В-третьих, создавать на каждом земельном участке склады и магазины для нужд народа. В качестве четвертой, дополнительной, меры Пестель предлагает переселение, «могущее с пользою иногда по обстоятельствам предпринято быть»[512].