Декабристы на Севере

В августе экспедиция достигла южной оконечности Новой Земли, но подойти близко к берегу не смогла. Мешали льды. Н.А. Чижов вел научную работу. Он участвовал “в описи усмотренных с корабля западных берегов” архипелага. По возвращении на Большую землю Чижов составил обстоятельное физико-географическое описание Новой Земли. Оно было опубликовано в 1823 году в журнале “Сын Отечества”. Первым читателем и благожелательным рецензентом этой статьи был старший из братьев Бестужевых — Николай Александрович, начальник Морского музея, историограф русского флота. Он в значительной мере повлиял на формирование свободолюбивых взглядов Н.А. Чижова. Известное влияние на формирование взглядов декабриста и научных интересов путешественника оказал и его дядя, свободомыслящий профессор, действительный член Петербургской академии наук Дмитрий Семенович Чижов, в доме которого жил племянник.

В статье Н.А. Чижова содержатся интересные исторические и этнографические данные, а также сведения о фауне и флоре архипелага. Автор сообщает, что Новая Земля известна была с древних времен новгородцам. Они нашли там “обильную серебряную жилу… и добывали из нее чистое серебро”, но позднее разработка рудников прекратилась.[9]

Декабрист неистощим в описании природных богатств арктических островов. Там, отмечает он, встречались моржи в таком количестве, что можно было взять на судно “полный груз зверя в одни сутки”. Н.А. Чижов пытается увлечь русское купечество китобойным, моржовым и другими промыслами, от которых оно “получило бы большие прибытки в награду своих трудов, а науки также много бы выиграли, распространяя сведения о полярных странах”.[10]

Н.А. Чижов высказал свое мнение о ценности плаваний Ф.П. Литке в 1821 и 1822 годах в Арктику, в результате которых было исследовано и картировано почти все западное побережье Новой Земли и тем самым окончательно опровергнуты “мнения, рассеянные его предшественником[11] о неприступности берегов Новой Земли и смертоносном ее климате”.[12]

Описанием Новой Земли Чижов стремился содействовать распространению географических познаний о малоизвестных островах. Это соответствовало его сокровенному желанию — трудиться “к пользе наук и славе Отчизны”.

Несмотря на наличие отдельных ретроспективных элементов статья Чижова “О Новой Земле” представляет собой первый опыт комплексной характеристики одного из самых больших архипелагов Русской Арктики. Оценивая научные достоинства статьи Н.А. Чижова, исследователь географической деятельности декабристов В. М. Пасецкий пишет, что по своему значению она выходит “за рамки познавательных целей, предваряя появление капитального труда Литке “Четырехкратное плавание в Северный Ледовитый океан”.[13]

Увлеченно изучал Мировой океан и полярные моря Михаил Александрович Бестужев. Об этом выдающемся человеке и революционере, который незадолго до восстания перешел с флота в лейб-гвардии Московский полк и первым привел свою роту на Сенатскую площадь, то есть по существу начал восстание, а после его поражения пытался остановить солдат на льду Невы, броситься на штурм Петропавловской крепости и, овладев ею, продолжать борьбу, есть смысл рассказать подробнее, поскольку в его биографии важное место занимает Архангельск. К тому же М.А. Бестужев — автор интересных мемуаров о движении декабристов.

В семье Бестужевых было пять братьев: Николай, Александр, Михаил, Петр и Павел. Все они так или иначе были вовлечены в водоворот событий 14 декабря. Четыре старших брата состояли членами Северного общества и активно участвовали в восстании на Сенатской площади.

В доме Бестужевых в большом почете был ученый из народа М.В. Ломоносов. Любовь к морю пробудила у старших братьев чтение трактата Ломоносова “Рассуждение о большой точности морского пути, читанное в публичном собрании императорской Академии наук мая 8 дня 1759 года”,[14] посвященное вопросам кораблевождения.

Бестужевы, особенно Николай и Михаил, были близко знакомы со многими знаменитостями, в том числе с Федором Петровичем Литке и Михаилом Францевичем Рейнеке. Дружеское расположение Рейнеке к Бестужевым и взаимное уважение сохранялись и после поражения восстания декабристов, когда от “государственных преступников” отвернулось большинство товарищей. Об этом свидетельствуют, в частности, письма Михаила Бестужева к М.Ф. Рейнеке из Селенгинска 1856–1857 годов.[15]