Декабристы. Перезагрузка. Книга первая

– Вот, посмотрите, – я открыл последнюю страницу этой тонкой книжицы. – В моей конституции вы не найдете, как в «Русской Правде» Пестеля, пространных философских размышлений и рассуждений о человеческом обществе, о государстве, об отношениях правительства и народа. В моей конституции не объясняется, что такое государственное благоденствие, почему Россия нуждается в преобразовании. Обратите внимание на Содержание – здесь всего девять глав: Основы конституционного строя, Права и свободы гражданина, Унитарное устройство, Законодательное Собрание, Премьер – министр Российской республики, Правительство Российской республики, Судебная власть, Местное самоуправление и заключительная глава, регулирующая Конституционные поправки и пересмотр Конституции. На мой взгляд здесь все написано четко и понятно, без всяких кривотолков и двусмысленностей. Конечно, Конституция – это только основа, ее придется дополнить и развить целым рядом нормативных актов, но при этом эти законы входить в противоречие с этой Конституцией не должны, в противном случае они признаются недействительными и теряют свою юридическую силу.

Самым тонким местом и камнем преткновения в моем проекте было всеобщее избирательное право для мужчин и отсутствие имущественных цензов – вот они-то и вызвали острую критику в мой адрес. Тем не менее, пищу для размышлений я им подбросил. В остальных местах мой проект для большинства казался вполне приемлемым. Наверное, читая мою конституцию, многие из заговорщиков себя уже видели лидерами и членами парламентских партий, распределяющих министерские посты. А я про себя улыбался, ну-ну посмотрим еще, чья партия, и с каким перевесом голосов победит! Просто замечательно, что хроноаборигены незнакомы с политтехнологиями 21 века, черным и белым пиаром и прочими никогда неслыханными ими вещами.

ГЛАВА 4

Октябрь – декабрь 1824 года

День клонился к вечеру. Из окна питерской кофейни я лениво наблюдал, как растворяющееся где-то на западе солнце кроваво-красными отблесками расцвечивает весь Невский проспект. На улице появились фонарщики со стремянками и длинными жердями. Неспешно, один за другим, начали загораться уличные фонари. В отличие от Лондона и Парижа, где уже активно внедрялось газовое уличное освещение, в российской столице фонари по-старинке коптили конопляным маслом.

Домой идти не хотелось. Прошедший месяц выдался насыщенным на события. На сентябрьском собрании Общества меня избрали в Думу, вместо уехавшего в Киев Трубецкого. В той истории Трубецкого заместил Рылеев. Но, ничего страшного, мне нужнее, а у Рылеева все еще впереди. К тому же у Кондратия Федоровича в семье случилось горе – умер его малолетний сын. И два дня назад Рылеев с женою, почувствовав необходимость отдохнуть, выехали в Подгорное, покинув на время Петербург.

Трубецкой же, в Киев укатил не просто так, а по делам службы. Князь Щербатов, командир 4-го корпуса, расквартированного в Киевской губернии, предложил Трубецкому место дежурного штаб-офицера у себя в корпусе. Трубецкой согласился и считал это свое перемещение на юг очень удачным. Умеренное крыло северян, боявшееся «якобинских» действий Пестеля, полагало необходимым иметь на юге «бдительное око», которое могло бы следить за деятельностью Пестеля и по мере возможности препятствовать осуществлению его слишком революционных планов. Трубецкой как нельзя лучше подходил на роль такого «ока». Он знал о трениях между Пестелем и Васильковской управой и, конечно, самым удобным способом сдерживания «русского Наполеона» с точки зрения Трубецкого было бы противопоставление Пестелю Сергея Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина. Трубецкой в данном случае хотел применить тактику самого Пестеля, создавшего на севере ячейку Южного общества. Теперь и сам Трубецкой на юге думал организовать нечто подобное. Все эти порывы Трубецкого и поддерживающих его членов Общества я одобрял. Не отрицая необходимость самой революции и установления республиканской формы правления, неоднократно заявлял, что на решительные шаги идти еще рано, для серьезной и вдумчивой подготовки требуется минимум еще один год и преждевременное выступление южан может обернуться крахом для всех нас.

Были приняты в общество и новые лица. Речь, прежде всего, идет о Штейнгеле вернувшимся из Москвы. Директор РАК Прокофьев поручил Штейнгелю и Рылееву разобраться в бумагах двух директоров компании – Крамера и Северина (заместителей Прокофьева), которые чуть не довели компанию до банкротства. Впоследствии Штейнгель стал одним из самых деятельных членов – постоянно бывал у Рылеева, участвовал во многих совещаниях, знал о планах цареубийства, о включении во Временное правительство Сперанского и Мордвинова и многом другом.