Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Правда, сейчас, Кремль напоминал большую строительную площадку, что вызывало вполне понятные неудобства. Многих привычных мне зданий, в том числе и Большого Кремлевского дворца, еще не было даже в проектах, поэтому приходилось импровизировать, рассредоточивая отдельные министерства за пределами Кремлевских стен, в конфискованных особняках монархистов. Лично я, вместе с администрацией верховного правителя, расположился в бывшем доме митрополита (Малый Николаевский дворец). Правительство разместилось в здании Присутственных мест (Сенатский дворец).

Архитекторы Стасов, Солнцев, Герасимов, отозванный из Рима Тон, по распоряжению Правительства, проводили реставрационные и строительные работы на территории Кремля. Под руководством этих архитекторов началась разборка всех старых дворцовых сооружений, за исключением Теремного дворца, Грановитой и Малой Золотой палат, дабы включить их в общую систему запланированного здесь правительственного комплекса.

Мои размышления прервал секретарь, сообщивший, что в приемной ожидает министр финансов. Егор Францевич Канкрин был человеком интересной биографии. Начинал он с должности управляющего казенным соляным заводом, затем последовали разные должности в МВД. Его сочинение "О средствах продовольствия больших армий" заметил император, и Канкрина перевели в военное ведомство по интендантской части. В 1812 году он служил генерал-интендантом сначала 1-й Западной армии, затем руководил интендантской частью всей действующей армии. В 1820-м вернулся на статскую службу. С 1821 года - член Государственного совета по департаменту государственной экономии. Автор книг "Всемирное богатство, национальное богатство и государственное хозяйство" (1821).

Человеком он был честным до щепетильности, ненавидел взяточников и казнокрадов. Отличался обширными познаниями, острым умом, необыкновенной работоспособностью, и что не менее важно – умением отстаивать свои взгляды и претворять их в жизнь, несмотря на недовольство и интриги чиновничьего аппарата. Кроме того, мне в нем импонировало, что осторожное отношение к новшествам и неприятие резких перемен Канкрин сочетал с готовностью идти на реформы в тех случаях, когда они необходимы, например, еще в 1818 предлагая план освобождения крестьян. Самым важным было убедить Канкрина в нужности и полезности для экономики и финансов России того или иного начинания – и дальше можно было не беспокоится, Егор Францевич «костьми ляжет», но порученное ему дело сделает.

Экономика страны и ее финансовая система, подорванная революцией и гражданской войной, нуждались в экстренных реформах. Но не только лишь Гражданская война была повинна в сложившейся ситуации. Вследствие продолжающейся промышленной революции на Западе, российская экономика и финансовая система постепенно погружались в очень сложное для себя положение. Прежде всего, это отражалось на российском экспорте.

С прекращением наполеоновских войн на континенте, зерновые цены как в России, так и в Европе резко упали, и сейчас они держались в исключительно низких диапазонах, по сравнению с прежними годами. Вместе с упадком цен прекратился и рост экспорта, а с ним замерло и развитие помещичьего хозяйства. Мировая потребность в пеньке, парусине, мачтовом лесе, с начавшимся переходом флотов на паровую тягу резко сокращается. А благодаря технологическому обновлению английской металлургии был нанесен мощнейший удар по нашему экспорту металлов. Технологические новации позволили настолько повысить производительность металлургии в Британии, что производить железо там стало выгоднее, чем импортировать из России.

Все это происходило, конечно, не одномоментно, но последствия всех этих давно начавшихся процессов по-настоящему начали сказываться на России как раз в конце 20-х годов. Ситуация для страны все еще не была катастрофической, у нас имелись и средства и ресурсы для того чтобы сохранить и суметь воспользоваться импульсом, полученным в XVIII – начале XIX вв.

Отечественная промышленность, получившая толчок к развитию в годы континентальной блокады, продолжала расти, причем довольно приличными темпами. И этот рост был бы куда более быстрым, если бы не узкий внутренний рынок, сдерживающий развитие русских мануфактур. Царское правительство до недавних пор решало эту дилемму, прибегая к протекционизму, таким нехитрым образом, защищая российский рынок от английской конкуренции, а с другой стороны, искало новые рынки. Вывозить русские промышленные товары в Европу, по целому ряду объективных причин, не было серьезной возможности. Рынки были на Востоке – в Турции, Иране, Средней Азии. Царская внешняя политика становилась экспансионистской.