Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Но, как известно, «нет худа, без добра». Развитие отечественной химической промышленности толкало нас на открытый конфликт с Англией и ее сателлитами. Новые химические вещества производимые в России, становясь альтернативой природным, с каждым годом все активнее начали составлять конкуренцию английским товарам и оказывать сильнейшее давление на английскую торговлю в целом, попутно изымая у британских компаний огромные, просто баснословные прибыли. Особенно остро этот конфликт интересов стал проявляться во второй половине 40-х – 50-е гг., когда на «мировой подиум «во всей красе» вышли анилиновые красители отечественного производства.

К середине 40-х гг. Березники превратились в наш главный, стратегически важный центр по производству соды и нитратов – прежде всего удобрений. Но не только этого. Здесь отечественные химики сумели наладить производство многих других веществ: бензола, тоуола, анилина, стекла, нашатыря, бертолетовой соли, хлорной извести, карбида кальция и др. Здесь же, в промышленных масштабах, начали производить первые искусственные красители.

Пионером стал пурпурный краситель – «мовеин» (анилиновый фиолетовый). Получался он довольно-таки просто – при обработке каменноугольной смолы хромпиком (дихроматом калия). Хромпик уже давно использовался мною в фотографии в качестве отбеливателя для удаления металлического серебра из эмульсии. Хотя получаемый фиолетовый цвет был не стоек и со временем выгорал на солнце, тем не менее, краситель стал пользоваться популярностью сначала в России, а потом и в Европе.

Здесь «главным пострадавшим» от русского «мовеина» выступила компания Энтони Гиббса – «Antony Gibbs Sons» – крупнейшего поставщика перунского гуано (азотосодержащего продукта), из которой получали не только селитру для пороха, но и мурексид – аммиачные соли пурпуровой кислоты, с помощью которой окрашивали шерсть.

Не забывал я и о своей родной питерской «фотолаборатории». Если в середине 20-х – начале 30-х гг это предприятие специализировалось исключительно на производстве фотоплёнки и фотооборудования, то в начале 40-х там, помимо этого, запустили производство новых красителей на основе цианинов, делающих фотопластины чувствительными к красным, оранжевым, зелёным и инфракрасным участкам спектра.

На мировые рынки со своими новыми товарами выходили мы со скрипом. Как и следовало ожидать, в Английском Патентном управлении зарегистрировать анилин не удалось. Островитяне, наверное, своим нутром чувствовали, что новое направление химии вскоре породит целый промышленный сектор экономики и науки. Поэтому, сославшись на труды Майкла Фарадея, который, по их словам, еще в 1825 году выделил из каменноугольной смолы бензол, из бензола получил нитробензол, а из нитробензола анилин, в патенте туманный Альбион нам отказал. Соответственно и за всеми производными анилина они отказались признавать наши исключительные права. Зато во Франции и в немецких землях мы успели вовремя подсуетиться. Правда, я сомневался, что европейцы будут долго и безропотно терпеть русское доминирование красящих веществ на своих рынках. Чувствую, что как только галлы с алеманами обзаведутся собственными производственными технологиями – тут же наплюют на свое же национальное патентное законодательство. Хотя с Германией не все так однозначно, на карте Европы она представляла собой россыпь немецких государств. Пруссия еще не успела «нагнуть» Австрию с Францией и объединить вокруг себя сонм независимых немецких государств.

От красителя красного цвета – «ализарина» пострадали в первую очередь французы. Красное красящее вещество ранее добывали на юге Франции из корня марены, но синтетическая химия одержала чистую рыночную победу, вытеснив производство марены. И даже красную краску для штанов французской армии начали поставлять русские заводы синтетических красителей, вовсю набиравшие обороты.

В последние же годы «пальма первенства» в мировом производстве анилиновых красителей перешла из Березников к Сергиевскому заводу под Самарой. Руководил им Николай Николаевич Зинин – в РИ он в 1842 году получил тот же анилин восстановлением нитробензола сероводородом. В 1838 году на Самарском (Сергиевском) заводе, во многом благодаря переданным мной Зинину некоторым теоретическим знаниям, наконец-таки была освоена технология пирогенизации нефти, посредством которой получали бензол и толуол. (В Березниках еще раньше научились получать бензол и его производные по более затратной и менее эффективной технологии, путем коксования каменного угля. Вслед за Березниками технология улавливания бензола в коксовых печах распространилась на Донбасс и Алтай). На базе толуола (обрабатывая его азотной кислотой) развернулось производство новых взрывчатых веществ – тротила, ТЭНа, тетрила и снаряжения ими боеприпасов.