Декабристы. Перезагрузка (СИ)

Однако самое важное здесь – это то, что организаторы первых декабристских кружков вроде Пестеля рассчитывали использовать ложи в своих революционных целях, но эта стратегия из-за жесткого правительственного контроля над ложами себя не оправдала. Окончательно убедившись в безнадежном консерватизме большинства своих «братьев» и явном несоответствии масонских работ своим собственным видам, большая часть будущих декабристов уже в 1818–1819 гг. покинула ложи. И хотя массовому исходу их из петербургских лож во многом, как теперь, оказывается, способствовали чисто житейские обстоятельства – перевод их как офицеров на новые места службы, в принципиальном плане это дела не меняет. Очевидно, что дороги декабристов, вставших на путь военного заговора, и дороги вольных каменщиков к началу 1820-х годов явно разошлись.

Так, Пестель, как один из наиболее дальновидных декабристов, перестал поддерживать организационную связь с петербургскими масонами еще в 1818 году. Это повлекло его автоматическое выбытие сначала из шотландской ложи «Сфинкса» (1818 год), а затем, 5 ноября 1819 года, и из иоанновской ложи «Трех добродетелей». Еще раньше, в 1818 году покинули ложу «Трех добродетелей» И.А.Долгорукий и Н.Муравьев. В 1819 году были исключены из списка членов ложи С.И.Муравьев-Апостол и Н.М.Муравьев, в 1820–м такая же участь постигла Ф.Шаховского и М.Муравьева-Апостола. В то же время следует иметь в виду, что часть будущих декабристов (М.С.Лунин, Н.А.Бестужев, В.К.Кюхельбекер, К.Ф.Рылеев.) сохранила верность масонским ложам и продолжала свои работы в них вплоть до официального их закрытия.

О том, какое значение для декабристского движения имел масонский фактор, можно судить на основании следующих данных. Из 121 преданного Верховному уголовному суду декабриста в масонских ложах состояло по крайней мере 23 человека: П.И.Пестель (1812–1819), А.Н.Муравьев (1811–1818), братья Матвей Иванович (1816–1820) и Сергей Иванович (1817–1818) Муравьевы – Апостолы, Н.М.Муравьев (1817–1818), князь С.П.Трубецкой (1816–1819), Ф.П. фон Визин (1820), князь С.Г.Волконский (1812), М.Ф.Митьков (1816–1821), Ф.П.Шаховской (1817), М.С.Лунин, Н.Бестужев (1818), братья Вильгельм (1819–1822) и Михаил (1818) Кюхельбекеры, Г.С.Батеньков (1818), А.Ф. фон дер Бригген (1817), Янтальцев (1816), С.Г.Краснокутский (1816–1818), Н.И.Тургенев (1814–1817), К.Ф.Рылеев (1820–1821), Е.Мусин – Пушкин (1821), И.Юрьев. Кроме того известно, что членами заграничных масонских лож были декабристы В.А.Перовский, П.П.Каверин и Н.И.Лорер.

То есть, по крайней мере, пятая часть декабристов, преданных Верховному уголовному суду, были членами масонских лож. Кроме того, масонами был еще целый ряд лиц – членов декабристских тайных обществ, привлеченных к следствию в качестве свидетелей. Среди них: П.Я.Чаадаев, князь И.А.Долгоруков, М.Н.Новиков, Ф.Н.Глинка, князь П.П.Лопухин, П.И.Колошин, граф Ф.П.Толстой, генерал П.С.Пущин, В.Глинка, И.Бибиков, В.Н.Бакунин, барон Г.Корф, Н.В.Мейер, А.Скалон, Ф.В.Гурко, И.Н.Хотяинцев, В.Ф.Раевский, князь С.П.Трубецкой, В.Л.Лукашевич, Г.Ф.Олизар, князь М.Баратаев, В.П.Зубков, С.Проскура, граф П.И.Мошинский.

Таким образом, даже по самым минимальным подсчетам масонов среди декабристов было не менее 50 человек.

На следующий день своего парижского «турне» прокатился на карете до улицы Лафитт, где посетил банкирскую контору, оставив секретарю Джеймса Ротшильда свою визитку с адресом «Британского отеля» и довольно щедрую сумму «чаевых». В Париж Джеймс Ротшильд явился в год смерти своего отца, старого Майера-Амшеля, в 1812 году, в тот момент, когда там шли окончательные приготовления к грандиозному походу Наполеона на Россию.

Приглашение посетить Ротшильда пришло только через две недели. За это время я успел «облазить» весь Париж и его окрестности – Лувр, Тюльери, Елисейские поля, Версаль, Булонский лес. Отдельной строкой шли также посещаемый мной Академия надписей и словесности, Французская академия, Королевская библиотека, Сорбонна. Здесь имелись обширные библиотеки и архивы – изображая там кипучую научную деятельность, по возвращении в Россию я был намерен «переписать» очередную книгу. Естественно, насилуя себя, пришлось посещать парижские театры и оперы, иначе, боюсь, в российских окололитературных кругах был бы не понят и, наверное, подвергнут бы тотальному остракизму.

Одетый в атлас и золото лакей встретил меня у дверей. По коридору нам навстречу шел какой-то биржевик. Заметив меня, он остановился и, сняв шляпу, низко поклонился, не знаю уж за кого он меня принял.

Кабинетом Ротшильда была громадная комната, в которой он занимал только маленький уголок, в глубине у крайнего окна. Он сидел перед простым бюро из красного дерева, спиной к свету. Работать он начинал с самого раннего утра, когда весь Париж еще спал.