Декабристы-участники войн 1805-1814 гг.

Все происходило «без сильного энтузиазма со стороны народа, без революционных импровизаций со стороны начальников». Союзники выиграли сражение за Париж. Нессельроде предложил французам «сдать город со всем гарнизоном, какой бы он ни был…». От таких условий капитуляции маршалы категорически отказались. Нессельроде, не зная, что предпринять, решил возвратиться в союзную штаб-квартиру за новыми полномочиями. В Главной квартире союзников после короткого совещания в присутствии Александра I и короля прусского, на, котором присутствовал и Орлов, было решено «отказаться от намерения принудить маршалов к положению оружия, но продолжать переговоры в том же смысле, т. е. с намерением подавить воинский дух Наполеона, сковав средства, которые находились во власти его». Орлов и Нессельроде снова поехали к Ла-Виллетской заставе. Переговоры возобновились в 7 часов вечера, но стороны не могли прийти к соглашению. Между тем наступил вечер. Орлову стало ясно, что ночью союзные войска не смогут атаковать Париж, что было бы единственным средством не дать маршалам Мортье и Мармону вывести Свои войска и соединиться с Наполеоном. «Из этого я заключил, — вспоминал Орлов, — что надобно было тотчас составить импровизированную капитуляцию или попытаться еще раз вырвать требуемые условия, прекратив переговоры, и предложил, что соглашусь остаться заложником в Париже до истечения перемирия». Договорились, что атаки на Париж не будут возобновлены до тех пор, пока Орлов не перейдет через русские аванпосты. Нессельроде уехал в штаб-квартиру, а Орлов как заложник поехал с Мармоном в Париж. Таким образом, Орлову «суждено было представлять Европу, ночующую в Париже». По дороге Орлов еще раз убедился, что город будет сдан без боя и что французские войска уже оставляют Париж.

Мертвая тишина стояла на улицах. Не было видно прохожих. Слышны были только передвижения уходящих из города войск. Мармон привез Орлова в свой дом. Гостиная маршала была полна народу, который все прибывал. Орлова окружили офицеры. В первые минуты ему пришлось отражать целый град насмешек и острот, например, такого содержания: «Знаете ли вы, где император Наполеон? — сказал один из толпы. Он ночует нынче в Мо». «Как! — воскликнул Орлов. — У генерала Сакена, который, сколько мне известно, не думал выходить оттуда с тремя корпусами своими!» «А! у вас еще три корпуса в Мо! — подхватил другой. — Подлинно прекрасная победа раздавить 30000 храбрых соединенными силами целой Европы». «Послушайте, — сказал Орлов, — не сердитесь на нас слишком за нашу вежливость. Мы хотели во что бы то ни стало отблагодарить вас за посещение, которым вы нас удостоили в том же сопровождении».

Между тем к Мармону приезжало множество знатных лиц. Орлов рассказывал впоследствии, что перед ним прошли все современные знаменитости Франции. Из слышанных разговоров он снова смог убедиться, что Париж будет сдан, а все войска выведены из него для соединения с Наполеоном. Вскоре появился Талейран. Узнав, что в гостиной находится русский офицер, посланник русского царя, Талейран сумел незаметно подойти к Орлову и тихо сказать ему о том глубочайшем почтении, которое он питает к Александру I. Он просил Орлова передать это русскому императору (Талейран готовился совершить свое очередное предательство). Вскоре после его ухода, около 11 часов вечера, приехал адъютант Наполеона Жирарден, с которым Орлов встречался в начале войны в Вильне. У него было задание Наполеона возбудить население Парижа к сопротивлению, а также тайный приказ — в случае входа союзников в Париж взорвать Гренельский пороховой склад и таким образом погубить город. Жирарден пытался поднять парижан, но безуспешно. Орлов заметил, что «Наполеон уничтожил жизнь и движение в массах, и массы остались недвижны».