Декалог 3: Последствия

Также она обратила внимание, что он следил за её реакцией, когда демонстрировал её собственное лицо, видимо, записанное во время её разговора с администратором в приёмной «Тонска». С напускным безразличием она обошла изображение вокруг, словно для того, чтобы посмотреть на себя сзади, и осталась недовольная тем, сколько седых волос видно с этого ракурса.

Её голограмма исчезла, её сменили пробегающие колонки текста, временами с обычными плоскими фотографиями, которые словно возникали из середины стола и исчезали в полуметре над его деревянной поверхностью. Ей не удавалось прочесть слова, и лишь через несколько секунд она поняла, что видит текст с обратной стороны – он отображается для Войзека, сидящего напротив. Она узнала перевёрнутый логотип «Метрополитэна», а затем свою фотографию. Затем их сменили колонки текста и фотография К-9. Она раскрыла рот, чтобы как-то прокомментировать, но остановилась, увидев ещё один знакомый логотип. Но Войзек уже ткнул толстым пальцем в угол стола, и изображение задрожало и погасло. Лазер выключился, и символ UNIT исчез.

– Просто поразительно, сколько информации можно собрать из публичных источников, правда? – довольным голосом сказал он. – База данных вашего издателя в интернете. Списки членов Британского Союза Журналистов. Хакеры, рыщущие в поисках информации и выкладывающие находки на всеобщее обозрение.

Она смотрела на него, пытаясь подобрать слова, которые бы согнали с его тонких губ улыбку.

– Эта технология, конечно, впечатляет, мистер Войзек. Но она лишь подтверждает мою мысль: её разработали для того, чтобы ограничить контакты между людьми, а не для того, чтобы облегчить реальное общение, – она уверенно смотрела в его бледно-голубые глаза. – Эти чудеса человеческой изобретательности созданы для того, чтобы обесчеловечить.

Он сложил пальцы домиком.

– Созданы для того, чтобы улучшить жизнь человека, – сказал он, словно поправляя школьницу. – Вы явно верите в то, что человечные технологии практически невозможны. Хотите, я продемонстрирую вам практически возможное, мисс Смит?

Он повёл её к высокой белой будке, окружённой кабелями.

На дверь будки кто-то прилепил две бумажки. «Чтобы работать здесь, безумцем быть не обязательно, но желательно!» – гласила одна из них. А на другой было: «Внимание! Не заглядывайте оставшимся глазом в лазер!»

Сара потянулась к дверной ручке, не собираясь позволить этим глупостям запугать её.

– В мире много говорят о Виртуальной Реальности, – сказал Войзек, открывая перед ней дверь. – Много всякой ерунды, много обещаний, и нечего показать с точки зрения практического применения. Но пока эти красноречивые вруны из наших американских конкурентов только говорят о возможности реабилитации, «Тонска» уже произвела вот этот работающий продукт. На всей Земле нет больше ничего подобного, – подчеркнул он.

Сара вошла внутрь куба, удивляясь тому, как мало оборудования было в нём, и как светло было внутри.

– «Реабилитация» звучит просто как эффектное словцо. Стоит ли за ним хоть что-то?

Войзек напряжённо смотрел на неё:

– Представьте, что даёте паралитику ощущение, что он пробежал среднюю дистанцию на уровне спортсменов. Слепому – от созерцания его первого заката. Играете Шуберта глухому.

У Сары, видимо, на лице было непонимание.

– Эти американские новички до сих пор в Средневековье со своими шлемами, перчатками, и заботами о передаче вкуса и запаха, – он прикрыл дверь так, что осталась лишь щель. – Ваш любимый фильм – «Инопланетянин», – сказал он, как бы невзначай.

– Откуда?..

Дверь закрылась с глухим стуком. Она думала, что кабина звуконепроницаемая, но снаружи всё ещё доносился гнусавый голос Войзека:

– Из анкеты, опубликованной в «Media Weekly», кажется, в прошлом июне, – сказал он. – Наслаждайтесь.

Не успела Сара ответить, как услышала быстро нарастающий вокруг неё электрический гул. Она была одна и не знала, может ли Войзек её видеть; она почувствовала лёгкую нервозность, как перед собеседованием при приёме на работу. А затем...

…невозможное ощущение. Она летит. Прохладный ветер. Темнота. Под ней крутятся колёса велосипеда, а когда она перестаёт крутить педали, раздаётся звук трещотки. Слишком сильно сжимая руками руль, она осторожно наклонятся в сторону, чтобы посмотреть вниз. Велосипед мчится дальше в ночное небо, и у неё в животе снова возникает такое чувство, будто она на американских горках. Далеко-далеко внизу деревья похожи на зелёные лоскуты на модели железной дороги, яркий свет полной луны создаёт причудливую игру света и тени. Она снова садится прямо, и велосипед головокружительным движением направляется в проносящийся мимо неё воздух, сквозь холодную ночь к судьбе. Она решается отпустить резиновую ручку руля и своей маленькой ручонкой снимает с головы капюшон детской курточки. В корзинке, висящей перед ней на руле, белая простыня сползла в сторону, и она скорее почувствовала, чем увидела, невероятное сочетание огромных голубых детских глаз и древнего сморщенного лица, и...