Декалог 3: Последствия

– Дорогая, ты ужасно выглядишь, – оживлённым голосом сказала Кэйти Пикеринг, плавным движением руки указав на свободное место рядом с ней. – Как разогретое дерьмо.

– Тебе тоже приятного аппетита, Кэйти, – Сара тяжело опустилась на стул и взяла в руки меню ресторана «Gens du Monde». Прежде, чем приступить к изучению первых блюд, она посмотрела во мрак ресторана, чтобы её глаза отвыкли от солнечного света. – Уже целую неделю ложусь спать пораньше, и всё равно чувствую себя измученной.

– Это всё чёртов роман, Сара. Он из тебя последние соки выжимает. Я помню времена, когда мы весь вечер просиживали в баре колледжа, и всё равно ещё успевали подготовить к утру репортажи в газету.

Кэйти расправила складку на скатерти.

– Писательство меня не могло утомить. Я даже пяти страниц не написала. Хм, cuisses de grenouilles. Ты тут уже, наверное, минут двадцать сидишь.

Кэйти строго улыбнулась:

– Чтобы пересечься взглядом с Клодом. А как насчёт всего этого сказочного материала, который ты узнаёшь от меня? Моя жизнь для тебя – открытая книга. Всё, что тебе нужно, это превратить её в твою невозможно красивую прозу, за которую я тебя ненавижу.

Сара теребила руками серебряные столовые приборы.

– Тогда это тебе нужно написать «Неумолимого». Это ведь ты знаешь кучу неприличных историй об утреннем телевидении. Это ведь ты трахаешься с продюсером. И с коллегой-ведущим. Это твоя жизнь. А я лишь наблюдательница.

Кэйти шлёпнула Сару по руке:

– Хватит их теребить. Ты же все вилки перепутала. Я, может, скромностью и не отличаюсь, Сара, но в логике мне не откажешь. И ты пишешь гораздо лучше, чем я, я это поняла ещё когда мы стажёрами были. Поэтому я и пошла на телевидение. И поэтому рассталась с Борисом.

– Так все телевизионщики делают? – спросила Сара.

– С глаз долой, из сердца вон, – ответила Кэйти, захлопывая своё меню.

Для приёма их заказа Клод прислал худого меланхоличного восемнадцатилетнего парня. Кэйти разочарованно надула губы и заказала лобстера.

***

– Я – НБД, – чуть позже сказала Кэйти, наполняя большой бокал. – Незамужняя Без Детей. Мне нужны карьера и секс, а не отвозить детей в школу.

Принесли гаспачо.

– Вот посмотри на этих, – сказала она, указав на весь зал ресторана. По мере того, как её голос становился громче, Сара пыталась казаться ниже. – Лучший из них – максимум на семь баллов, и это официант у соседнего столика. Симпатичный в пуантилистском смысле.

Сара непонимающе посмотрела на неё.

– Если издали смотреть, – объяснила Кэйти.

– Определённо Сёра, – меланхолично сказала Сара. – Совсем не мой вкус, – она гоняла в тарелке кусок перца. – А тебе не хотелось бы кого-нибудь более взрослого в своём отношении к тебе? Кого-нибудь, с кем можно... поговорить?

– Кого-нибудь, с кем можно поспорить, – передразнила Кэйти. – Кого-нибудь интеллектуального. Кого-то, кому я могу доверять, кого-то экзотического... Того, кто присмо-отрит за мно-ой, – запела она. – Серьёзно, Сара, ты в таком случае можешь встречаться с одним из моих заморских дядюшек. Или со своим руководителем диплома, «иностранным корреспондентом». Кажется, тебе нравился тип «отца-исповедника».

– Это не то, что я имела в виду, – сказала Сара, покраснев, понимая, что в тихом ресторане смех Кэйти слышат люди за соседними столиками.

– Кроме того, – сказала Кэйти, – если бы я хотела встречаться с незаконным иммигрантом, я бы пошла работать в передачу о путешествиях.

***

Они уже пили по второй чашке кофе на квартире у Кэйти, когда Кэйти перестала говорить о своей новой телепередаче об искусстве.

– После третьего предложения, – завершила она, – я решила, что не могу отказаться.

– Как обычно, – сказала Сара, оглядывая гостиную с невообразимо чистой мебелью. – Ты долго крутишь носом, а потом получаешь сразу три предложения.

– Ха-ха, – иронично сказала Кэйти и нахмурилась, увидев на кофейном столике микроскопическое пятнышко. – Очень смешно. Ладно, если ты не можешь писать о моей жизни, то почему тогда о своей не напишешь? Ты же журналистка, дорогая. С тобой не случается ничего, достойного книги? Ничего странного?

Сара отсутствующим взглядом смотрела на большую репродукцию Тулуза-Лотрека на противоположной стене. Она хотела сказать «нет», но затем она вспомнила о своей вчерашней встрече.

– Знаешь, я познакомилась с семьёй Войзека.

– У этого технаря была семья? А я думала, что его на станке штамповали.

– Нет, – сказала Сара, с серьёзным лицом наклонившись вперёд. – Это было... тяжело. Я нашла их через Барни из «Mirror». Они прятались от лондонской прессы, но, узнав о том, что я разговаривала с Войзеком перед самой его смертью, согласились встретиться. Барни, конечно, обиделся.

– Бедный Барни, – сказала Кэйти.

– Мать Скотта Войзека сказала мне, что его бизнес-партнёр, молодой человек по имени Кендрик, погиб тоже неожиданно и тоже странно. Их сын... они называли его Скотти...

– «Отправляй меня»...

– Нет, было не смешно.