Декамерон по-русски

— Еще не знаю. Но у меня на этот счет есть некоторые подозрения.

— Например?

— Например, ты помнишь тот вечер, когда мы с тобой пошли в «Хайдаут»?

— Прекрасно помню.

— И помнишь, как мы перед уходом поужинали в «Ист-Ривер Инн» вместе с Инной?

— Конечно.

— Ты помнишь, какое у нее было во время этого ужина настроение?

— Ну… да. У нее было прекрасное настроение. Она смеялась, шутила. Ну и что?

— А ты помнишь, какое настроение у нее было на следующее утро? Когда мы вернулись из «Хайдаута»?

— Помню. У нее и утром было прекрасное настроение. Но мне показалось, это оттого, что мы вернулись из «Хайдаута» целыми.

— Я тоже сначала так подумал. А сейчас я думаю, у нее было прекрасное настроение по другой причине.

— Да?

— Да. Слушай, ты ведь накоротке с кельнершами из «Ист-Ривер Инн»?

— Конечно. Они все меня отлично знают. А что?

— Ты можешь сейчас позвонить в «Ист-Ривер Инн» и спросить, не останавливался ли там на одну ночь, а именно на ту, когда мы с тобой пошли в «Хайдаут», мужчина? Одинокий мужчина примерно тридцати пяти лет, с длинными волосами?

— Черт… Думаешь, Джейсон Халлоуэй останавливался в ту ночь в «Ист-Ривер Инн»?

— Это только мое предположение. Это было в прошлый вторник. Позвони и спроси, тебе ведь не трудно?

— Не трудно. — Взяв телефон, Джон набрал номер: — Саманта, привет, это Джон Лейтнер. Да все прекрасно. Вообще, я так и думал, что у тебя сегодня ночная смена. Нет, спасибо, номер мне не нужен. Слушай, Саманта, ты могла бы посмотреть, кто останавливался у вас в прошлый вторник? Причем меня интересуют не все, меня интересует только одинокий молодой мужчина, европеец, с длинными волосами. Хорошо, посмотри, я подожду. — Сделал Молчанову многозначительный знак глазами. — Ага, останавливался. Как раз такой, с длинными волосами? Ты молодец. Как он записался? Как-как? Питер Вильямс? Понятно. Подожди секунду… — Уловив знак Молчанова, закрыл мембрану ладонью: — Он записался как Питер Вильямс.

— Скажи своей Саманте, мы сейчас к ней подъедем. Надо точней свериться.

— Хорошо. — Джон убрал ладонь. — Саманта, мы сейчас подъедем к тебе с моим другом. Надо кое-что выяснить. Да, да, да, ты всегда была умницей. Все, обнимаю. — Отключив связь, спросил: — Что значит — точней свериться?

— У меня есть портрет Джейсона, где сходство схвачено очень точно. Я хочу показать его Саманте, чтобы убедиться, что это в самом деле был он.

— Понял. Все, поехали.

Войдя в холл «Ист-Ривер Инн», они подошли к Саманте. Девушка улыбнулась:

— Привет. Я вижу, вы просто без ума от нашей гостиницы.

— Вот именно, без ума. — Джон посмотрел на Молчанова: — Пол, покажи Саманте, что ты хотел.

— Сейчас. — Достав бумажник, Молчанов вытащил сложенный вчетверо рисунок Линды. Развернув, положил перед Самантой: — Вы видели когда-нибудь этого мужчину?

Изучив рисунок, Саманта кивнула:

— Видела. Это тот самый мужчина, который останавливался у нас в прошлый вторник. Мистер Вильямс.

— Какой номер он снял?

— Номер четыреста четырнадцать на четвертом этаже.

— То есть он остановился на том же этаже, где в то время жили мы и мисс Браун? — поинтересовался Джон.

— Да, на том же этаже.

— Он что, сам попросил дать ему этот номер?

— Да, он попросил дать ему обязательно номер на четвертом этаже. Сказал, что он суеверный и любит четвертые этажи.

— В котором примерно часу он появился здесь? — спросил Молчанов.

— Примерно около десяти вечера.

— А когда уехал?

— Он уехал рано, около восьми утра.

— У него был с собой багаж?

— Да нет. Кажется, была небольшая спортивная сумка.

— Как он был одет?

— Очень просто. Джинсовая куртка, тенниска, джинсы.

— Как он расплатился?

— Наличными. Причем ему пришлось заплатить за двое суток, потому что он въехал в неурочное время. Я хотела утром отдать ему остаток, но он только махнул рукой.

— Понятно. — Взяв рисунок, Молчанов сложил его и спрятал в бумажник. — Спасибо, Саманта. Вы нам очень помогли.

Саманта улыбнулась:

— Я рада. Если что надо, всегда обращайтесь.

В квартире Джон подошел к бару. Налив полстакана виски, выпил одним махом. Стукнул кулаком в ладонь:

— Пол… Нет, ну какова… Ты же помнишь, как все было?

— Помню.

— Притворилась, что поддерживает нашу идею пойти в «Хайдаут». Но на самом деле она в тот вечер ждала любовника. Ей, наверное, не терпелось дождаться, когда мы наконец уйдем. Она нас кинула. Кинула, как детей. — Налив себе еще полстакана, Джон добавил туда льда. — Сделать тебе скотч?

— Сделай. Причем такой же, как и себе. И давай сядем, надо поговорить.

— Давай.

После нескольких минут молчания, во время которых оба смаковали напиток, Джон сказал:

— Ясно, она убила мужа. У нее был четкий мотив. Понимаешь, что я имею в виду?

— Прекрасно понимаю. Завещание в пользу Джейсона.

— Черт… Ну и хороши же они — что он, что она. Задумать убийство мужа и брата, все точно рассчитать, хладнокровно убить — и все для того, чтобы получить в свои руки банк. Каково?

— Да, если это так — история мерзкая.

— Если это так… Это так, Пол, нет сомнений. Каким он вообще тебе показался, этот Джейсон?

— Знаешь, как ни странно, он показался мне вполне приличным человеком.