Декан моего сердца

– Верно! – Ворота довольно засветились, в воздухе опять запахло грозовой свежестью.

– Послушайте, это неслыханно! Что это вдруг нашло на Норрика? Ну, адепты, я понимаю! Молодым людям только полезно охладиться на ночном воздухе, но мы с вами, мисс Флоу! И что нам теперь делать?

– Здесь неподалеку постоялый двор, – меланхолично заметил один из адептов, совершенно не обидевшись на слова декана.

– Вы что же, предлагаете мне отправиться туда? – возмутился магистр.

– Вы можете остаться, – благодушно предложил второй, которого ворота не успели отрезвить.

– Ну уж нет! – вскинулся декан. – У меня, между прочим, завтра первая пара! Ладно, молодые люди, пойдемте! Мисс Флоу, вы с нами?

Я задумчиво взглянула на аккуратно подстриженные газоны, виднеющиеся за кованой оградой:

– Похоже, у меня нет выбора…

– Приходите завтра! – прогрохотали ворота нам вслед.

Глава 6

На уже знакомом постоялом дворе было очень шумно. Когда мы вошли, нас почему-то приветствовали радостными воплями. Оглянувшись, я поняла, что в зале находится большая часть академии, причем как адепты, так и преподаватели, в том числе и декан факультета боевиков. Коллегу он принял с распростертыми объятиями, а вот на своих учеников посмотрел очень строго и громко потребовал написать объяснительные, почему они проспорили зельеварам, после чего увел собрата по несчастью пить пиво.

Радуясь, что внимание сосредоточилось на деканах, я осторожно прошмыгнула за самый дальний столик. Благо народу было столько, что подавальщицы просто не заметили меня, пытаясь обслужить клиентов, а они все прибывали и прибывали.

Казалось, что вся Йоршадская академия собиралась в зале. Преподаватели и адепты сидели вместе за столами, пили пиво, закусывали белыми колбасками в остром соусе, спорили, смеялись. С кухни потянуло горелым. Тут же около десятка магов вызвались тушить пожар, а двое особо буйных предложили похоронить огонь под руинами. Хозяин заведения побледнел, магов успокоили, а окна открыли, чтобы запах побыстрее выветрился.

Кто-то срывающимся тенором затянул гимн всех студентов. Песню тут же подхватили нестройным хором, отбивая ногами в такт незатейливой мелодии:

Нам всем молодость дана,
Чтобы веселиться!
Академия важна,
Будем в ней учиться![1]

Гимн сменился веселой задиристой полькой, столы сдвинули, и в центр выскочило несколько пар. Полька плавно перешла в джигу, потом – опять в польку, затем во что-то непонятное, феерическое, заставлявшее ноги пустится в пляс. Я уже подумывала все-таки присоединиться к присутствующим, как вдруг музыку перекрыл достаточно громкий баритон:

Ступаем мы под древним стягом,
Не обесчестим флаг отцов,
За матерей, сирот и вдов,
Вперед сметая наглецов,
Мы рвемся в бой,
Свобода близко!

Я замерла, не поверив собственным ушам. Это же был запрещенный гимн Северной армии – организации, которая стремилась добиться независимости северных земель, тысячелетия назад завоеванных королем Зигмундом Первым.

С тех пор борьба за независимость северных земель не прекращалась. Восстания, аресты, казни – за последние лет сто это поутихло, но вопрос все равно стоял остро. Поэтому я очень удивилась, когда, вместо того, чтобы оборвать певца, все встали и присоединились к пению:

Мы поклялись! Родимый дом
Не будет впредь приютом скорби.
Мы цепи рабства разорвем,
Пусть или смерть войдет в наш дом,
Или рассвет, надежды полный.

– Прекрасная песня, не так ли? – Знакомый баритон заставил подскочить и залиться румянцем.

Медленно досчитав до десяти, я повернула голову и утонула в бирюзовых глазах декана Ройса.

– Это же гимн…

– Да. – Уголки губ подрагивали от тщательно сдерживаемой улыбки. – Гимн повстанческой Северной армии.

Он, как и я, остался сидеть.

– Вы не встанете?

– Зачем? – небрежно отмахнулся Ройс. – Поверьте, я, как и вы, не испытываю особого пиетета к старым песням, какими бы героическими они ни были.

– Разве вы не северянин?

– Северянин.

– И вас не беспокоит зависимость Севера? – поддразнила я.

Ройс хмыкнул, разгадав мой маневр, но все-таки ответил:

– Скажем так, я не вижу смысла. Выход из состава империи не принесет пользы ни одной из сторон. – Он скривился и осушил свою кружку. – Север не сможет жить независимо и все равно попадет в кабалу. Только как самостоятельная страна он не будет получать от Ниневии преференций.

– Вы говорите как южанин.

– Я говорю как разумный человек, чья голова свободна от романтических легенд! – отрезал магистр, недовольно хмурясь.

– И все равно, пение запрещенных песен… Магическому контролю это не понравится… – Я задумчиво посмотрела на иллюзии, вовсю порхавшие над головами поющих: бабочки, цветки и четырехлистники – символы свободы Севера. – Слишком уж тут много народу. Вдруг кто донесет…