Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

Он уставился на меня, и выражение его лица не оставляло сомнений в том, что он сказал это на полном серьезе. Он раздраженно выдохнул, теряя терпение, тогда я быстро выхватил пистолет из-за пояса и сунул его в бардачок. Я знал, что если не сделаю этого, он бы мог, и, скорее всего, ударил бы меня за то, что вывел его из себя.

Я нерешительно вышел из машины и последовал за ним через улицу к деревянному дому. Похоже, в нем уже несколько десятилетий никто не жил, ставни едва висели на петлях, доски прогнили, а стекла давно выбиты. Мы вышли на крыльцо и Алек дважды постучал в огромную дверь, но в третий раз постучать не успел – дверь открылась. Алек вошел, и я последовал за ним, сразу за дверью я наткнулся на мужчину-итальянца. Он был старше меня, наверное, примерно возраста Алека, и казался знакомым, определенно, он был партнером организации, но имени его я, б…ь, не помнил. Он держал наготове пистолет, но опустил его и, казалось, немного расслабился, когда Алек кивнул. Их молчаливый разговор заставил меня почувствовать тошноту, меня охватило плохое предчувствие, когда человек посмотрел мимо Алека и вперился взглядом в меня. Он зло улыбнулся, и эта враждебность дала мне понять, что что-то 'действительно', на хер, случилось.

Я пытался по-быстрому разобраться в своих мыслях и понять, что за херня тут происходит, исподтишка поглядывая на дверь, пока еще был шанс удрать. Гадал, как далеко я смогу уйти, тем более, без оружия, но думать об этом было бессмысленно, потому что я знал – меня поймают прежде, чем я даже спущусь с крыльца. И за попытку бегства меня, безусловно, убьют, потому что этот поступок будет расценен как предательство. И под взглядом итальянца я понял, что мне нужно сохранять спокойствие, изображать гребаное безразличие и не позволить им увидеть мой страх, даже если именно его я и чувствовал.

Мне было офигеть как страшно.

Алек схватил меня за руку и, закрыв дверь, подтолкнул к лестнице, по которой уже поднимался тот человек. Никто не сказал ни одного долбаного слова, не дал никаких инструкций, и я неохотно стал подниматься за ним, Алеком замыкал процессию. Я чувствовал себя проклятой скотиной, которую ведут на бойню. Мы дошли до одной из комнат, и как только я вошел в дверь, то в ужасе застыл. Я почувствовал головокружение, картинка перед глазами затуманилась, колени подогнулись. Дыхание участилось, я был на грани обморока, страх лишил меня способности двигаться. Я чуть не рухнул, но сраный Алек подхватил меня и удержал на ногах, затолкнув подальше в комнату.

В одно мгновение кусочки в голове сложились, образуя картину, которую я, б…ь, никогда не хотел бы видеть. Я должен был почувствовали это раньше, должен был понять, что происходит. Предпосылки к этому были, но я либо слеп, либо чересчур наивен, чтобы поверить, что это может оказаться правдой. Взгляд Эсме… Слова Алека…

'«Никогда не знаешь, сколько часов тебе осталось"'.

'«Время пришло"'.

'«Это будет быстро"'.

В тот момент, когда он приказал мне оставить оружие в машине, я понимал, что это значило и что я найду в этом доме…

Свою смерть.

Мои глаза встретились с парой холодных темно-карих, и все это, наконец, обрело гребаный смысл. Алек сказал мне не беспокоиться из-за мстительности Аро, потому что все время планировал привести меня прямо к нему.

Аро стоял в углу комнаты, рядом с разбитым окном. Лунный свет проникал внутрь помещения, не давая разглядеть его. Он казался растрепанным и измученным, его правая рука была перебинтована какой-то грязной тряпицей и подвязана. Он сделал несколько шагов в нашу сторону, его движения были негибкими, как будто он, черт возьми, не мог согнуть колени. Он определенно был серьезно ранен, и раны его обработаны явно не в больнице.

– Ну, наконец-то, – раздался его скрипучий голос, глаза шарили по мне, а второй мужчина подошел к окну.

– Прошу прощения за опоздание, сэр, но вы знаете, каким может быть мистер Каллен, – хладнокровно сказал Алек позади меня.

– Да, уж я точно знаю, 'каким' он может быть, – сердито поддакнул Аро. – Он непослушен и не подчиняется приказам. Ты говоришь ему что-то сделать, а он игнорирует тебя. Складывается впечатление, что он возомнил, будто знает все лучше других, будто он выше всех нас, и не обязан подчиняться.

– Он – сын своего отца, – сказал Алек.

Я почувствовал в его голосе что-то, что было даже больше, чем чертов сарказм, и это смутило меня, потому что Алек вовсе не был саркастичным ублюдком. Он был прямым и всегда говорил правду, не задумываясь, как это прозвучит, и все же… было что-то в его словах. Я начал поворачиваться, чтобы посмотреть на него, но заметив это, он грубо схватил меня за шею, удерживая голову в прежнем положении. Я увидел вспышку гнева в выражении лица Аро при упоминании моего отца, и затрясся, мои глаза осторожно изучали комнату, мозг прокручивал миллион гребаных мыслей в минуту, когда я пытался придумать какой-нибудь выход. Я был один и безоружен, и все в этой комнате явно имели в этом дерьме значительно больше опыта, чем я.