Декоративка

Зен выслушал меня очень внимательно, словно все понимал, после чего склонился к самому моему лицу и вкрадчиво спросил:

— Каи зовешься?

Вполне понятный вопрос. Я ответила:

— Ирина.

— Ирина… Ми мэнчи ов Хаун, двенатри ов-вен, — сказал Зен и поочередно обвел нас с Леной властным взглядом. Затем рявкнул: — Ин, мэзы, сберег ов Хаун!

— Сберег ов Хаун! — подхватили мужчины, и подняли вверх руки со сжатыми кулаками.

Зен подтолкнул меня к ним и дал короткий приказ. Пока я недоуменно озиралась, мой свитер опустили, штаны заботливо подтянули, а руки завели за спину и связали веревкой в запястьях.

Так нас не будут насиловать? Сделают это позже? Или вообще обойдется без насилия? Но зачем тогда нас связывают? Почему уводят? Мы куда-то не туда зашли?

Я посмотрела на Ленку, такую же жалкую и до одури испуганную, как я. Ей тоже связали руки за спиной. Зен осмотрелся, поправил сползающий капюшон плаща и негромко сказал что-то волку. Зверь вышел вперед и исчез в темноте; мужчины последовали за ним, а мы были вынуждены последовать за ними.

Я хотела подойти к Лене ближе, но мне не дали этой возможности, крепко ухватив за плечо, да так и повели, чтобы не спотыкалась. А вот Ленка то и дело оступалась и шикала от боли в ноге, но ее «сопровождающий» не обращал на это внимания и безразлично тянул за собой.

— Зен! — окликнула я.

Желтоглазый оглянулся.

Я указала сначала себе на ногу, потому на Лену. Один короткий приказ, и мужлан, следящий за Леной, подхватил ее легонько, словно она ничего не весила, и закинул себе на плечо, как мешок. «Мешок» слабо вскрикнул, начал сопротивляться, и получил легкий удар по ягодицам.

Мужики рассмеялись — хрипло, дико, радостно… Я поежилась. Пугающая, звериная энергия исходила от них.

— Только без паники, Лен, — сказала я дрожащим голосом, — мы выпутаемся.

— На одежду их посмотри… — ответила она не менее дрожащим голосом.

Мы продолжили движение. Пользуясь тем, что в лесу еще оставался кое-какой призрачный свет, я по возможности рассмотрела одежду похитивших нас мужиков. К сожалению, возможности были так себе — слишком плохая освещенность. Могу быть уверена только в том, что всего их пятеро, и на них темные плащи. На ногах вроде бы сапоги, но я не уверена. Плащ и сапоги в дождливую погоду самое то, на что же Ленка намекает?

Я покосилась на мужика, который вел меня. Верхняя часть его лица была скрыта капюшоном, а нижняя казалась темной. Щетина, усы? Мужик зыркнул на меня возбужденно, и я отвернулась, продолжая неловко идти по хвое, грязи, камням… В лесу стало совсем темно.

Почему они не воспользуются фонариками? Как умудряются ориентироваться? Хотят остаться незамеченными?

Можно допустить, что мы с Леной каким-то непостижимым образом удалились от палаточного лагеря далеко в тайгу и встретили охотников или браконьеров (?), у которых имеется прирученный волк. Но зачем они напали на нас, зачем обыскивали, куда ведут? Почему не выключили и не забрали телефоны, ценности, если это нападение? Почему не понимают нас? Местные, конечно, могут говорить на каком-нибудь своем редком наречии, но они точно должны знать и понимать русский язык. И главный вопрос: почему у меня такое чувство, что происходит что-то не обыденно ужасное, а нечто неправильно ужасное, выбивающееся из нормальности?

Ведь Лена права, мы от тропы практически не отходили. Да, сошли в кусты, сделали свои дела, вернулись снова на тропу, только вот к палаточному лагерю уже не вышли, а оказались непонятно где. Как так случилось? Что за гул слышала Лена? Может, ей почудилось?

Чем больше я задумывалась над всем этим, тем крепче сковывал страх.

«Вопросы оставим на потом, — решила я. — Главное — остаться живыми и невредимыми».

Глава 2

Мы долго шли в ночи через лес; путь мне казался бесконечным. Поначалу я еще как-то поспевала за похитителями, но вскоре мои ноги заболели и налились тяжестью, и я стала спотыкаться и поскальзываться. Рухнуть без сил мне не давал тип, шедший рядом: в опасные моменты он дергал меня за руку вверх и легонько подталкивал вперед. Я зло шмыгала носом, агрессивно на него смотрела, ругалась мысленно на чем свет стоит, но заставляла себя идти без жалоб и стенаний. Ленку, кстати, вскоре понес другой мужик: он велел ей влезть ему на спину, а сам ухватил ее за бедра. Так обоим было удобно.

По сторонам я практически не смотрела, потому как в темноте все равно ничего не различала, кроме силуэтов, теней, контуров, да и глаза слипались от усталости. Когда мы оказались перед домом, это стало для меня неожиданностью. Я остановилась, пошатнулась, вяло оглядела смутные очертания жилища; мне хотелось упасть прямо здесь, прямо сейчас, но я устояла. Волк первым оказался у двери, и, поднявшись на задних лапах, заскреб по ней передними.

Дверь открылась; на нас пролился луч света. На пороге появился крупный мужчина.

— Ви здраво, Треден, — сказал сипло Зен; не одна я замерзла.

Хозяин потрепал волка между ушами и кивком пригласил нас войти.

У меня возникли сомнения, поместимся ли мы все в этом домишке, но они пропали, как только меня завели внутрь.