Декоративка

Он даже не хотел меня, в нем не горел огонечек куража, его не взволновала вся эта ситуация. Это был тот самый бодрячок, который называл Зена «другом» и пытался сбить с ведуна агрессивный настрой. Мне казалось, я не смогу смотреть в лицо насильника, и задохнусь от омерзения, когда он ко мне прикоснется, но вместо этого я почувствовала иное.

Я почувствовала его. Изнутри. Провалилась в его глаза, голубые, в какой-то мере еще невинные… Глаза ли это, или врата в другой мир, мир другого человека?

Просто хочет летать. Просто хочет получить своего птенца гуи. И совсем, совсем не хочет ни меня, ни смертей… Но перед старшими товарищами хочется показаться бравым, способным… Мысли текли и текли, разные, но в целом они кружились вокруг одной темы: птенец.

«Забудь обо всем и просто уйди, — подумала я, удерживаясь внутри него через эти невинные голубые глаза-врата. — Просто уйди, мальчик, просто забудь сегодняшний день».

«Но птенец?» — услышала я его робкий голос внутри себя.

«Забирай яйцо и уходи».

Он послушно слез с меня и, не глядя на товарища, прошел к лежанке.

— Ты чего? — оторопел другой всадник.

— Мне просто нужен птенец, — ровным голосом ответил голубоглазый ни-ов и начал одеваться.

— Как это… ты что? Куда?

Пока один пытался уйти, а другой пытался его остановить, я в свою очередь тоже пыталась осознать, что я теперь тоже, в каком-то смысле, Шариан… Я провалилась в него и поглотила, и это произошло… Как это произошло? Возможно, так же, как и тогда, когда я переборола волю ведуна и вышла из-под его контроля? Поэтому он так старался сломать меня? Я такая же, как он, у меня те же способности? Но почему они раскрылись только сегодня, сейчас?

Плевать! Надо пользоваться, чем имею! И раз прет сейчас, надо действовать сейчас!

Меня подташнивало, голова болела, и от слабости дрожали конечности, но я поднялась и, кое-как, подошла к другому всаднику. Это был здоровенный детина (от него, я, кстати, по уху и получила). Он уставился на меня подозрительно.

Мне нужно было подойти ближе, чтобы увидеть его глаза, и, чтобы ослабить его бдительность, я плаксиво промолвила:

— Не делайте мне больно, только не делайте мне больно… Не бейте больше… я не хочу в яму…

Как только я увидела отчетливо его лицо, сразу установила зрительный контакт. Фокус удался и во второй раз… Следующую свою жертву я поглотила еще быстрее и проще, чем первую — наверное, потому, что поняла уже, как примерно это нужно делать. Просто протолкнуться во врата глаз, пройти по коридору зрачка…

Он был возбужден; плоть горела, кровь кипела. Один из вылупившихся птенцов должен стать его, к тому же выдалась возможность попользовать молодую декоративку. Какая удача!

Если первого мне стало даже жаль, то ко второму я сразу преисполнилась самыми нехорошими чувствами, и, не колеблясь, пустила в дело: велела выйти наружу и сделать так, чтобы прилетели гуи, потерявшие яйца! Неважно, что я и себя подвергну опасности: я думала только о том, что снаружи Шариан… А Зен… Если ведун останется жив, ему грозит смерть, а мне — то, что хуже смерти… К тому же он везуч. Если Треден прав, то и в этом случае желтоглазый должен будет выжить.

Детина повернулась и вышла выполнять мое указание — большая кукла, управляемая моей волей… Я не думала о том, правильно ли поступаю с моральной точки зрения, меня заботила только месть. Этот мир жесток, и я не хочу становиться его очередной жертвой.

Где-то в голове, в районе макушки, засела тонкая игла и ме-е-едленно, ме-е-едленно продвигалась глубже… Я оперлась руками о стену, переживая еще одну волну слабости. Управление другим человеком определенно требует ресурсов…

Пока я стояла так, голубоглазый ни-ов оделся, повесил себе на плечо сумку с увесистым яйцом — я издали не разглядела цвет — и ушел. Его я тоже не стала останавливать, потому что банально уже не хватило сил. Весь свой предел я исчерпала в двух приказах.

Опустив с трудом засов, я пошла по стеночке к лавке; появилось ощущение, что голову распирает, и перед глазами стали вспыхивать слепящие пятна. Я накрыла сумку с яйцом тулупом и прочим тряпьем, до которого дотянулась, и легла рядом.

Примерно такие же пятна перед глазами вспыхивали, когда меня душил Зен в тот второй день в Ците, когда я вышла из-под контроля Шариана и толкнула его… Что, если желтоглазый не душил меня, а просто удерживал за шею? Что, если мне показалось, что я задыхаюсь от удушения? Что, если это были последствия применения силы — непознанной силы — которую я применила впервые? Или не впервые… Ах, память, почему ты так ненадежна?

Я застонала, потому как воображаемые иглы совсем не воображаемой боли пронзили мою голову еще глубже… «Шариан, Шариан», — шептал голос подсознания, но я не могла понять, что именно подсказываю сама себе. В голове шумело… или снаружи? Я закрыла глаза и утонула, растворилась в этом шуме.

* * *

Дышать было тяжело, и я проснулась от собственного рывка. Ощущения нахлынули, как волна: затекшая шея, запах крови, губы… губы?! Я ударила вслепую, куда придется, и увидела над собой лицо мэнчи.