Декорации смерти

– Но у тебя процессы, ты часто в суде… Я просто не хочу отвлекать тебя.

– А ты отвлекай. Всегда.

– Ну ладно. Договорились. – Она хотела как можно скорее закончить разговор.

– Ладно… Давай уже спать.

Женя быстро разделась и легла. Борис погасил свет.

– Обнять-то тебя можно? – Борис сгреб ее в свои объятия и прижал к себе. – Да ты замерзла! Ничего, сейчас я тебя согрею…

13. Январь 2023 г.

После того случая в новогодний вечер, когда Олег привез меня к дому Егора и поделился со мной своим горем, мы приезжали туда еще не раз.

Я понимала, что он таким образом копил в себе злость, чтобы потом выплеснуть ее во что-то опасное, смертельное. Если бы не жена и дети Егора, Олег, я полагаю, давно бы пристрелил его. Получается, что этот мошенник и вор, подлец и негодяй Егор знал кое-что о своем бывшем компаньоне, знал, что тот не способен на месть, как и догадывался о том, что Олегу нравится его жена. На это, возможно, он и сделал расчет. Знал, что Олег его не убьет, не сделает ничего плохого его семье, не подожжет дом. А потому жил себе спокойно на деньги своего бывшего друга и компаньона, не подозревая о том, что за ним следят, что за его жизнью наблюдают и копят в себе злость.

Я решила помочь Олегу. Предложила ему план. Мы целую неделю следили за Егором, и нам повезло, Лера с детьми уехала к родителям, Егор остался дома один.

Мой план был простой. Зная, как Егор любит женщин, я решила проникнуть к нему в дом и соблазнить его. Я знала, что нравлюсь мужчинам, хотя на тот момент выглядела все еще неважно. Да и одежды подходящей у меня тогда не было. Надо было придумать ситуацию, где бы мне не потребовалось ни красивое белье, ничего такое, чем обычно привлекают мужчин.

И я придумала. Я появилась вечером у ворот его дома голая, в наброшенной на плечи старой дубленке, звонила долго и настойчиво, зная, что Егор дома – окна светились, и мы с Олегом видели его.

Поначалу Егор никак не реагировал на звонки, хотя и подходил к окну и видел одинокую фигурку у ворот. Возможно, поначалу принял меня за мужчину в бесформенной дубленке. Но потом, вполне допускаю, он взял бинокль и разглядел меня с распущенными волосами, в распахнутой дубленке, под которой он мог увидеть даже грудь.

Был январь, я рисковала простудиться. Но надо же было как-то привлечь его внимание. И он, увидев наконец в вечерней мгле полураздетую женщину, вышел из дома, зачем-то с ружьем, приблизился к воротам и оцепенел, глядя на меня.