Декорации смерти

И все-таки в комментариях под одним фото промелькнуло слово, которое зацепило ее, родив ассоциацию с ресторатором, и тут же пропало. Причем комментарий написан самим Родионовым, что тоже запомнилось ею. Некоторые авторы, забыв поместить пояснение к фото сверху, пишут свои мысли под материалом.

Где же, где это слово? И ведь ни о творожной запеканке там речь и не о виноградных веточках! Ох… Вот оно!

Под одной из фотографий особняка он написал: «Вы еще не вкушали золотую рыбку! Это просто фантастика! Ждите рецепт!»

15. Май 2024 г.

– Точно не будет видно моего лица?

– Точно!

Он все-таки уговорил ее поработать на камеру, приготовить что-то, пока он будет ее снимать. Она понимала, что ее желание скрыть лицо было самым настоящим абсурдом. Зачем тогда снимать, какой в этом смысл, если не видно лица героини? Как понимала и то, что, согласившись на первую съемку, она уже не могла не согласиться на самые настоящие пробы.

– Я буду готовить творожную запеканку.

– Прекрасно! – сказал Саша, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять ее.

По выражению его лица она понимала, что он что-то замышляет, и это была его личная интрига, Родионов не имеет к ней никакого отношения, и настоящей целью было, конечно, порадовать именно ее.

– Давай договоримся так. Ты будешь вести себя так, словно ты на кухне одна. Конечно, те, кто будет потом просматривать материал, поймут, что ты не могла не видеть меня, я же буду постоянно рядом. Но, повторяю, веди себя так, как если бы я был невидимкой, понимаешь?

– Хорошо.

– И еще. Постарайся представить себе, что это твой дом и что где-то рядом, в комнатах, находятся твои домочадцы, ну, или просто кошка или собака… Придумай что-нибудь.

– Я подумаю.

Она тщательно готовилась к съемке, приготовила все необходимые продукты, Саша выставил освещение таким образом, чтобы аппаратура не попала в кадр, и Зоя принялась готовить. Она, бедная как церковная мышь, не имеющая своего угла, на самом деле представила, что живет в этом доме. Это была игра для себя, для своего удовольствия. Уже хорошо ориентируясь в пространстве, на кухне и прилегающих помещениях, она, вдруг бросив все, неожиданно метнулась куда-то в сторону, как если бы кто-то постучал или позвонил в дверь, словом, ее отвлекли, она помахала кому-то рукой и, крикнув «Я сейчас приду!», вернулась на кухню, выложила творожную массу в стеклянную форму и сунула в духовку. И так естественно все это получилось!

На запеканку пригласили одного Родионова. Был вечер, помощник режиссера пришел слегка подшофе, веселый, и когда Зоя поставила перед ним тарелку с большущим куском запеканки, щедро политым сметаной, набросился на нее, словно сутки ничего не ел.

– Зоя, это просто божественно! Ум отъешь! А сколько изюма! Роскошно, просто роскошно!

Саша показал ему отснятый телефоном материал. Родионов ел и смотрел.

– А где голова-то?

– Голову будем снимать в следующий раз. А сейчас это просто… – Он не мог подобрать нужные слова. – Типа… репетиц…

– Это я попросила не снимать мое лицо, – пришла ему на помощь Зоя.

– А в чем смысл-то? – пока еще не понимал Родионов.

– Давайте устроим Зое пробы! Введем еще один персонаж, еще одну невесту нашему герою, пусть она покажется, блеснет… И сойдет с дистанции невест, как и остальные…

– Вон оно что! Ты, Зоя, хочешь сниматься в кино? – улыбнулся насытившийся, с белыми от сметаны губами помощник режиссера.

– Это не я хочу. Это все Саша… – покраснела Зоя. – Положу вам еще запеканки?

– Не откажусь.

Добавку он ел молча, сосредоточившись на своих мыслях. Зоя, уже успевшая увлечься предложением Саши попробоваться в кино, теперь, слушая напряженно лишь чавканье Родионова, охладела к этой идее. Какое кино?! Ей оставалось только в кино сняться. Проблем же мало.

И вдруг она услышала:

– Послушай, Саша, а ведь ты прав… Ну не можем мы не показать зрителям такую красавицу. Это было бы настоящим преступлением. Но введем мы ее не в качестве очередной невесты, а какой-нибудь твоей родственницы, к примеру. Пусть она поживет в твоем доме, пусть приготовит что-нибудь, пусть зритель ее увидит, полюбуется ею… Это будет маленький эпизод, но вот увидишь, ее заметят. Ее не смогут не заметить… Я скажу сценаристам, чтобы придумали, как это лучше сделать, и начнем съемку. Понятно дело, что материала будет мало, покажем девушку как бы вскользь, но надо сделать это так вкусно, чтобы зритель слюни пустил, глядя не только на ее стряпню, но и на нее саму…

Он метнул взгляд на Зою, у которой от удивления округлились глаза. Ничего себе!

– Прости, Зоенька, но это кино, здесь всякое возможно. Здесь, знаешь ли, такие вот экспромты, бывает, и решают судьбу. Вдруг и у тебя выстрелит! Да вот взять хотя бы меня. Я – мужик, смотрю, как ты двигаешься по кухне, как твои нежные пальчики разбивают яйца, как ты мешаешь этот творог… И так все это красиво, чудесно! Ну а когда ты отправилась куда-то в сторону, я и сам поверил, что тебя кто-то окликнул… Ты это нарочно сделала?

Зоя кивнула.