Дела адвоката Монзикова

Пятнадцать минут прошли в абсолютной тишине, если не считать всхлипывания милиционера и тихих стонов Монзикова. Вокруг летали чайки, неистово крича и то и дело ныряя в вводу за рыбой. Видимо, их привлекал сильный запах рыбы, которой в трюмах было много и которая еще перерабатывалась.

– Скоро у него закончится кислород. Где же он? – забеспокоился капитан. И в то же мгновение в воде показались сначала пузыри воздуха, а затем и сам аквалангист.

– Ну, что, как дела? Достал? – спросил капитан у Диденко.

– Не, даже дна не видать! Темно, как у слона в жопе. Ни хрена не видно, – сказал Диденко и поплыл к трапу сейнера.

– Ладно, давай выходи, – дал команду капитан.

– Да не расстраивайся ты так из-за какого-то пистолета! – начал успокаивать сержанта один из спасателей. – Подумаешь, потерял?! Не велика потеря! Пойдешь к нам в спасатели работать, найдешь нормальную работу, начнешь бабки зарабатывать. Да?

– Тоже мне, утешил!? Хорошего ведь не скажешь?! – с дрожью в голосе ответил сержант.

– Мужики, а у вас водка есть? Понимаете мою мысль, а? – спросил дрожавший от холода Монзиков.

– Ай, молодца! Во це – хлопец! – радостно воскликнул боцман Диденко.

– Так, прекратить балаган! Все – на камбуз! – скомандовал капитан.

Все, как один, ринулись рубать щи и жареную картошку с рыбой. На столах появилась водка и горилка.

В 16⁰⁰ пьяные мужики, а пили все, кроме вахтенных, высыпали на палубу. Солнце уже шпарило с другого борта сейнера. Небольшая волна с легким бризом со стороны Турции приятно освежала. Пахло йодом. Сейнер крепко стоял на якоре, ожидая разрешения зайти в Сочинский порт.

Однако если администрация порта добро не даст, то капитан готов был продолжить плавание до Севастополя, куда ему всё равно надо было следовать для сдачи пойманной атлантической рыбы. Ведь только из-за семьи, отдыхавшей в Сочи, судно немного, миль на 600, изменило курс.

В 22⁰⁰ два пьяных спасателя, абсолютно пьяные сержант, Монзиков и Садык сошли на сочинский берег. Вещей купальщиков, разумеется, не было. Местные мусорщики ещё ранним утром выкинули найденный на набережной хлам – обноски Монзикова и Садыка – в мусорные баки. В 1⁴⁵ ночи Монзиков с Садыком, одетые в грязные семейные трусы, ломились в главный корпус санатория «Волна». Как им удалось прорваться вовнутрь знает только один бог. Это было чудо!

На следующее утро друзья спустились в столовую на завтрак. Сильно помятые, с перегаром, исцарапанные, обгорелые на солнце, они не очень-то походили на вновь прибывших счастливых отдыхающих. Вид у них был, мягко говоря, ужасный.

Основательно подкрепившись, не заходя на верх в свой номер, они отправились на автобусную остановку. Санаторный автобус, начиная с 9⁰⁰ и заканчивая в 21⁰⁰, делал ежечасную бесплатную развозку отдыхающих из санатория на море и обратно. Рейс длился не более 15 минут.

Уже в 9³⁰ Монзиков с Садыком плюхнулись в море на пляже санатория «Волна». Свои вещи и купленные у входа на пляж двухлитровые бутылки с пивом «Очаково» они бросили у воды прямо на гальку. Окунувшись и не дожидаясь того, когда их тела обсохнут, друзья залпом выдули по бутылке холодного пива и отправились бродить по пляжу в поисках новых встреч, приключений, а может быть и своих старых вещей, которые ими были оставлены километрах в 15 от санаторного пляжа.

Я не знаю, прав был китайский мыслитель Конфуций, говоривший, что тяжело искать черную кошку в тёмной комнате, особенно, когда ее там нет, или неправ, но, как говорится, надежды юношей питают.

Ведомственный санаторий «Волна» испытывал финансовые затруднения, вследствие чего 30 % от всего числа путевок шло МВД, а остальные 70 % – на продажу различным ведомствам и министерствам по рыночной цене. Садык купил свою путевку через профсоюз Кольской АЭС и наивно полагал, что за 850 долларов он получит качественный отдых и приятную компанию. Что касается компании, то Монзиков ему даже чем-то импонировал, а вот хорошего сервиса он пока так и не увидел.