Дела адвоката Монзикова

На пляже в разных местах валялись штабелями сломанные топчаны, шезлонги. Солярии были в аварийном состоянии. Надежными были, в основном, бетонный каркас и вмурованные в него металлические быки, предназначение которых было весьма и весьма туманно. Обычно к таким быкам крепятся швартовые, но солярий – это не пристань для лодок и катеров. На его верхней палубе были лежаки, рассчитанные либо на подростков, либо на лилипутов, поскольку в распрямленном положении на них мог поместиться лишь гигант в 165 см роста и весом не более 60 кг. В противном случае лежак мог сломаться, а отдыхающий получить травму. Металлические конструкции – лестницы для схода в воду, перилла, поручни – практически все были либо сломаны, либо просто-напросто отсутствовали. В кабинках для переодевания были дыры, через которые хорошо просматривались фигуры. Особой популярностью пользовались кабинки для переодевания женщин. Высота кабинок была рассчитана на девочек двенадцатилетнего возраста. Между полом (песком) и началом заборной части было отверстие по всему периметру высотой в 35 – 40 см. Именно поэтому, когда заходили женщины для переодевания, им приходилось сгибаться в трипогибель, но когда они снимали или надевали трусики, их тела в какой-то момент времени распрямлялись и весь пляж созерцал обнаженные груди.

Метрах в 10 от воды стоял трехэтажный корпус, который раньше принадлежал санаторию «Волна», но в период массовой приватизации он был продан местному кавказцу – Гиви Петхалии, который сделал в нем евроремонт и сдавал москвичам по 40 долларов в сутки с человека за проживание. Вход в корпус был ограничен, зато на крыше дома располагался солярий для нудистов, которым мог воспользоваться любой, кто знал о наружной лестнице, ведшей снизу на самый верх крыши. Лестница была широкой и некрутой.

Монзиков первым заметил лестницу и предложил Садыку подняться наверх, чтобы с крыши рассмотреть, как следует женщин в кабинках для переодевания. Садык, отдыхавший последние пять лет в санатории «Волна», никогда не пробовал залезть на крышу трехэтажного корпуса. Зато он знал места, откуда из бинокля можно было подглядывать за голыми бабами. Для этого надо было лишь перейти железную дорогу, которая пролегала в 50 метрах от берега моря, забраться в укромное место и начать обозрение. Бинокль находился в номере, т. к. сборы на пляж были стремительными и непродуманными.

Когда мужики с легкой одышкой поднялись наверх, то они обалдели. Их взорам предстали томные, абсолютно нагие женские тела нудистов, которые лежали и ходили, мазались кремом и делали друг другу массаж. Что интересно, у мужиков не было даже малейших признаков возбуждения. Их достоинства не то, что висели, они просто безжизненно болтались между ног. Они ещё не успели опомниться, как к ним подошла миловидная женщина бальзаковского возраста и сказала: «Так, мальчики! Либо вы раздеваетесь и загораете, либо проваливаете вон отсюда. Нечего пялиться на голых баб! Понятно?»

– А мы – это… Мы только вот, – виновато промямлил Монзиков.

– Я что-то не поняла, что вот? – женщина начинала хмуриться. – Вы, что, пришли сюда трахаться или отдыхать? А?

– А вы что, тоже хотите? – невинным голосом спросил Монзиков.

Ответа не последовало. Зато адвокат получил такую оплеуху, что чуть не лишился сознания. Мужики даже не заметили, как оказались внизу, у того самого места, где они в первый и, наверное, в последний раз увидели злополучную лестницу. У обоих ловеласов спины были исцарапаны, а наверху, на крыше корпуса ещё были слышны негодующие женские вопли.

Купив с горя пива на деньги Садыка, мужики отправились дефилировать по пляжу в надежде с кем-нибудь познакомиться. Глазея по сторонам, Монзиков не заметил, как сбил с ног маленькую женщину, поправлявшую застежку на правой туфельке. Он не просто её сбил, а налетел на нее таким образом, что она чуть не воткнулась головой в песок. Её спасло лишь то, что он каким-то образом успел схватить даму за бёдра. Когда прекрасная незнакомка выпрямилась, то Монзиков мгновенно отметил в своем полупьяном мозгу, что он должен её отработать.

– Я, это, прошу прощения, за это… – Монзиков силился подобрать соответствующие слова, но его глаза внимательно разглядывали фигуру прекрасной незнакомки.

– Надо смотреть, козёл, куда прёшь! Козёл! – вступилась за свою пострадавшую подругу тоже достаточно симпатичная дама, которая была гораздо крупнее и выше ростом.

– А мы – это! Того… гуляем, значит, тут, вот, и это… Мы приехали сюда позавчера, понимаете мою мысль, а? – Монзиков любезно посмотрел на подругу пострадавшей, которая, по всей видимости, с адским трудом натянула один из купальных костюмов подружки-малышки.

– А меня, между прочим, зовут Садык! – гордо представился худющий, с тараканьими усами адвокатский приятель. – А это – Александр Васильевич, – он специально назвал Монзикова по имени-отчеству, чтобы женщины с первых же минут знакомства уделяли больше внимание ему, а не адвокату.

– Оля, – представилась женщина поменьше ростом.