Читаем Дела давно минувших дней... полностью

На бутылке-то «бургонское», а в бутылке-то «киндер-бальзам» какой-то… — Бургонское (бургунское) — дорогой и изысканный сорт виноградного вина, изготовляемый во французском департаменте Бургундия. «Киндер-бальзам» (нем. — детская настойка) употреблялся в лекарственных целях.

Так вот кто виноват, что австрийцы турок одолеть не могут. — В 1875–1878 годах Герцеговина и Босния восстали против турецкого владычества и получили автономию после поражения Турции в войне с Россией, но затем были оккупированы Австро-Венгрией, намерениям которых активно препятствовала Турция.

…регалия капустиссима los amigos… — Регалия — сорт дорогих сигар. Капустиссима — ироническое словообразование на латинский манер. Los amigos (исп.) — для друзей.

Совсем Бертрам. — Бертрам — персонаж оперы Дж. Мейербера «Роберт-Дьявол».

… я в «Птичках певчих» играл… Нотариуса. — «Птички певчие», или «Перикола», — оперетта французского композитора Ж. Оффенбаха. Нотариус — самая маленькая роль во всей оперетте, содержащая всего около десяти строк текста.

«Веревьюшки веревью, на барышне башмачки». — Русская народная песня, исполнявшаяся в хороводе на Троицу.

Действие IV

Мазик-то пожалуйте! — Мазик — бильярдный кий.

…под горой шум, эфиопы загалдели. — Эфиопами в просторечии называли цыган.

…как будто я тебе открытого листа не давал? — Здесь в смысле «не представлял полной финансовой свободы».

… я тебе прогоны выдам взад и вперед. — Т. е. оплачу дорогу в оба конца.

Отступного я не возьму… — Отступное — плата за несостоявшуюся торговую или иную сделку по вине одной из сторон, а также плата за отказ от своих прав в торговле.

…на какого Медичиса нападешь. — Медичис — старая форма написания имени Лоренцо Медичи Великолепного (1449–1492), главы Флорентийской республики, который оказывал щедрое покровительство всем искусствам.

«В глазах, как на небе, светло…» — Строка из стихотворения М. Лермонтова «К портрету». Следующая строка гласит: «В душе ее темно, как в море».

<p>Вопросы и задания</p>

1. Какова функция «говорящих» имен и фамилий в пьесе?

2. Насколько одежда Кнурова, Вожеватова и Паратова соответствует характеру этих героев?

3. Опишите квартиры Карандышева и Огудаловой. Можно ли представить этих персонажей в другом интерьере?

4. С какой целью драматург вводит в пьесу «мотив пистолетов»?

<p>Заключение</p>

Наряду с уверенностью в том, что каждое последующее поколение продвинулось по пути прогресса дальше предыдущего, в человеке всегда сохраняется некая ностальгия по прошлому. «Прежде был век золотой, когда люди не знали тяжких трудов…» — это сказано в первые годы новой эры и за минувшие два тысячелетия в различных вариациях повторено многократно. Таково свойство человеческой памяти: удерживать прочнее хорошее и забывать тяжелое. Представляется нам, что раньше люди были значительнее, погода была лучше, а вся жизнь — проще и здоровее.

Однако стоит углубиться в минувшее, как начинаешь понимать, что и предкам нашим были доступны те же чувства, что обуревают нас, что они, наши деды и прадеды, бились над решением многих проблем, которые и поныне остаются актуальными.

И все это можно ощутить и усвоить в первую очередь посредством ознакомления с литературой. Искусство слова обладает преимущественными возможностями сохранить и пронести через века мысли, чувства наших предшественников и подробности материального мира, который постоянно обновляется. Литература также способствует осознанию вроде бы простой истины — день сегодняшний обусловлен вчерашним, и, вопрошая минувшее, мы стремимся понять настоящее и формируем будущее. Недаром гласит народная мудрость: посеешь поступок — пожнешь привычку, посеешь привычку — пожнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу. Сказано это применительно к индивидууму, но в равной мере относится и ко всему человечеству.

Личность формируется постепенно как усилиями среды, так и собственными, и от нас самих прежде всего зависит, кем мы станем. Вопреки расхожему мнению, которое в последние годы стало особенно популярно, человек все же не только для счастья создан, тем более что и понятие счастья не для всех одинаково. Существуют и долг, и честь, и необходимость самоограничения и труда — и усвоению этих понятий во многом способствуют знание и понимание великой литературы, с малой частью которой, хочется надеяться, помогла познакомиться эта книга.

<p>Рекомендуемая литература</p>

Альтман М. С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1975.

Перейти на страницу:

Все книги серии За страницами школьного учебника

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология