Дела и речи

Если мои уважаемые противники намекают на мои роялистские стихи, внушенные, впрочем, самым искренним и самым чистым чувством, на стихи, написанные мной в юности, даже в детстве (некоторые из них я написал в возрасте до пятнадцати лет), то это простое недомыслие, и отвечать на это я не стану. (Движение в зале.)Но если они имеют в виду взгляды взрослого человека, а не ребенка (возгласы слева «Превосходно!», смех справа),тогда вот им мой ответ. (Возгласы: «Слушайте! Слушайте!»)

Я отдаю всем вам, всем моим противникам, — как в этом Собрании, так и вне его, — все, что я написал, стихами или прозой, начиная с 1827 года, то есть с того времени, когда я вступил в зрелый возраст; я отдаю на ваш суд все, что я публично произнес с трибуны — не только в Законодательном собрания, но и в Учредительном собрания, и на собраниях избирателей, и во Французской Академии, и в палате пэров. ( Движение в зале.)

Я отдаю на ваш суд все, что я написал и сказал с того времени, независимо от того, где это публиковалось и произносилось, я отдаю вам все, ничего не утаивая, ничего не скрывая, и я бросаю всем вам, с высоты этой трибуны, вызов; теперь, когда перед вами полностью раскрыта моя душа и все мои помыслы за двадцать три года жизни, — найдите во всем этом хоть единую страницу, хоть единую строчку, хоть единое слово, которыми яв каком-либо принципиальном вопросе противоречил своим нынешним убеждениям и себе самому — такому, каков я сегодня! (Возгласы: «Браво! Браво!» Долго не прекращающееся движение в зале.)

Исследуйте, ройтесь, ищите, я открываю вам все, я все вам отдаю; напечатайте рядом мои старые и мои новые мнения, — я бросаю вам этот вызов! (Снова движение в зале.)

Если вы не примете этого вызова, если вы отступите перед ним, то — заявляю об этом раз и навсегда — я буду отвечать на нападки такого рода только глубочайшим презрением и предоставлю судить о них общественному мнению, которое в равной степени является и моим и вашим судьей! (Одобрительные возгласы.)

Господин де Монталамбер заявил — мне, по правде говоря, стыдно даже повторить эти слова, — что я восхвалял все партии и от всех партий отрекался. Я требую, чтобы он вышел сюда и сказал, какие партии я восхвалял и от каких партий отрекался.

Может быть, речь идет о Карле X в связи с тем, что я с уважением говорил об его изгнании после его падения в 1830 году и о его могиле после его смерти в 1836 году? (Сильное волнение в зале.)

Голос справа.Антитеза!

Виктор Гюго.Или речь идет о герцогине Беррийской в связи с тем, что я заклеймил того человека, который ее продал, и осудил того, который ее купил? (Все взоры устремляются на г-на Тьера).

Председатель(обращаясь к левому крылу).Теперь вы удовлетворены; замолчите же! (Восклицания слева.)

Виктор Гюго.Господин Дюпен, вы не говорили этого вчера правому крылу, когда там аплодировали.

Председатель.Вам не нравится, когда смеются, но зато нравится, когда аплодируют. И то и другое не допускается регламентом. (Аплодисменты на левом крыле возникают с новой силой.)

Г-н де ла Москова.Господин председатель, вспомните о принципе свободной защиты обвиняемого.

Виктор Гюго.Я продолжаю рассмотрение вопроса о том, какие партии я восхвалял и от каких отрекался.

Не идет ли речь о Наполеоне в связи с тем, что я требовал разрешить его семье вернуться на землю родины, требовал этого перед палатой пэров, выступая против теперешних друзей господина де Монталамбера, которых я не хочу называть, против людей, которых император осыпал благодеяниями и которые тем не менее осмелились поднять руку на имя императора? (Все взоры устремляются на г-на де Монтебелло.)

Или речь идет о герцогине Орлеанской, в связи с тем, что я одним из последних, а быть может, и самым последним, 24 февраля, в два часа пополудни, на площади Бастилии, перед лицом тридцати тысяч вооруженных людей, провозгласил ее регентшей, потому что помнил данную мной присягу пэра Франции? (Движение в зале.)Господа, я в самом деле странный человек: я дал в своей жизни только одну присягу, и я остался ей верен! (Возгласы: «Превосходно! Превосходно!»)

Правда, с тех пор как установилась республика, я не злоумышлял против нее, — может быть, меня упрекают именно в этом? (Аплодисменты слева.)