Дела и ужасы Жени Осинкиной (сборник)

Человечек стащил с головы щегольскую кепочку и зажал ее в кулачке. Он был в бежевом костюмчике – таком шершавом, в крапинку который знающие люди назвали бы, пожалуй, твидовым. А под пиджачком была беленькая рубашечка; ее манжеты, как положено, на палец выглядывали из-под обшлагов. Ловкие темно-коричневые штиблеты были начищены так, что казались лаковыми, хоть лак и бывает, кажется, только черный.

Человечку было на вид то ли восемь, то ли все тринадцать, а может, и двадцать пять лет – понять точно было невозможно.

– А, Горошина, заходи! – раздалось несколько голосов. Все они принадлежали жителям Оглухина. Стало ясно, что человечек, несмотря на городской вид, – местная достопримечательность.

Человечек мял картуз и не знал, к кому ему обратиться. Наконец его взгляд остановился на Жене.

– Доброе утро, мадмуазель! – сказал он чопорно.

Женя смотрела на него во все глаза и с трудом пролепетала в ответ:

– Доброе утро...

– Вот, – так начал он рассказ. – Вот. Еще стояла зима. Но уже таяло. Я гулял за околицей. Боялся промочить ноги. Вдруг я увидел человека. Он был одет как горнолыжник. И синие брюки на коленях выпачканы – как будто ползал где-то в пыли. У него было в руке такое удобное устройство... такая двойная дорожная сумка... или двойной портфель... или плоский чемодан, складывающийся вдвое... Ну, с таким багажом путешествуют джентльмены в коротких поездках. Там умещается костюм, он складывается пополам, но не мнется. Он спросил меня, хочу ли я заработать десять долларов – как аванс, а если доведу дело до конца – то получу еще пятьдесят. Я сказал, что хочу.

Тут раздался издевательский смех Скина и его голос:

– Так и сказал, что хочешь? А зачем они тебе?

Мячик, который нередко заводился от Скина, тоже не выдержал:

– Ты бы сказал, что тебе его доллары ни к чему, что у тебя свои золотые прииски!

Тут уже не выдержали и засмеялись еще несколько человек. Стоит учесть, что все уже много часов находились в непрерывном напряжении. И лишь последний час оно стало немного ослабевать.

Только трое слушали неожиданного визитера с напряженным вниманием. Это были Женя, Том и Ваня-опер.

Не обращая внимания на реплики и смех и не прерывая рассказа, человечек поведал, что джентльмена этого он видел впервые, что тот был взволнован, хотя и старался это скрывать, явно спешил и в то же время был озабочен необходимостью выполнить нечто перед отбытием.

– Он дал мне сначала десять долларов. Я держал их в руке, не зная еще, за что мне их дают. Он велел мне их спрятать. И достал из кармана конверт...

Горошина достал конверт из-за пазухи.

– Вот этот. Он был запечатан и таким, как видите, и остался.

Человечек повертел конверт перед всеми.

– Он сказал мне, что завтра или послезавтра здесь появится один человек. «Ты его сразу узнаешь, – сказал он, – он не из ваших краев. Подойдешь к нему и скажешь: "Вам привет из Ялуторовска". И если он ответит: "Что, там к севу готовятся?" – значит, это тот, кто тебе нужен. Ты дашь ему этот конверт. Он его вскроет, прочтет и даст тебе еще пятьдесят долларов. Но никому – слышишь? – никому, кроме него, не отдавай этого конверта».

Он отдал мне конверт и сразу зашагал не по дороге в сторону Щучьего, а по тропинке – прямо в лес. Да так быстро – я прямо не успел толком понять, когда он скрылся из глаз. А ведь сквозь наш лес и летом не больно-то пройдешь...

Речь говорящего неожиданно стала более живой и простой.

– Так что уж и не знаю, куда он двинулся. А тот, другой, – он так и не появился.

– Не получился твой бизнес? – Скин опять захохотал.

Но некоторым было не до смеха.

– Когда точно все это было? – быстро спросила Женя.

– Да вот – тогда утром как раз нашли Анжелику...

Воцарилась тишина.

Горошина еще держал конверт в вытянутой руке. Женя подошла и взяла его.

– Значит, около пяти месяцев прошло? – спросил Том.

– Да... получается так.

– Тогда я вскрываю конверт, – сказала Женя.

Никто не возражал.

Посмотрев конверт на свет, чтобы не повредить при вскрытии того, что внутри, Женя аккуратно не оторвала, а выщипала край. Ее папа всегда и неизменно разрезал конверты, но Женя в нетерпении не стала просить у Мячика ножницы.

В конверте оказался узкий листок бумаги. На нем было написано печатными буквами следующее:

...

Дуга 1982 БрИ

Дать 50

И все.

Женя положила листок на стол, все вскочили со своих мест и склонились над ним.

Мы не будем пересказывать все предположения, какие делались в течение получаса относительно содержания листка. Скажем только, что сколько-нибудь убедительных среди них не оказалось. Однако все сошлись на том, что это – шифр и что он должен иметь какое-то отношение к убийцам. Но какое?