Дела магические

- Э-э... молоко? - он беспомощно оглянулся на эксперта, стоявшего с непроницаемым лицом. - При чем тут... То есть, я не пью парного молока... А что?

- Нет, ничего, это я так... - рассеянно ответил Ницан. - О молоке мы поговорим в следующий раз, если хотите. Вчера вечером вас пригласили к больному, - он, не оборачиваясь, ткнул пальцем в сторону кровати под балдахином. - Вы оказали ему помощь - сняли приступ, - после чего удалились. Верно?

Думмузи-Хореф посмотрел на альков.

- И да, и нет, - ответил он. - Его превосходительство действительно срочно вызвал меня к господину Шаррукену Тукульти. И я действительно собирался ему помочь. Но мне не довелось это сделать.

- Почему?

- Потому что, едва я обратился к господину Тукульти с предложением провести срочное обследование его состояния, как он тут же сказал, что приступ уже прошел и все, что ему нужно - это полчаса покоя. Тогда я проводил его сюда, в эту комнату. Вот и все.

- И что же вы делали дальше?

- Оставил его одного, как он того требовал. У меня не было оснований настаивать, его состояние действительно не внушало опасений, насколько я мог судить. Это может подтвердить его секретарь. И референт.

Ницан посмотрел на Лугальбанду.

- То есть, вы хотите сказать, что секретарь и референт оставались здесь? После того, как вы ушли? - спросил тот.

- Нет-нет. Референт передала господину Тукульти папку с документами и тут же удалилась. А с секретарем мы вышли вместе. Господин Тукульти отослал нас обоих.

- Понятно. И что же - приступ действительно прошел? - спросил Ницан.

Посвященный в некотором раздумье почесал гладко выбритую макушку.

- Видите ли, если говорить откровенно, то никакого приступа не было, признался он. - Во всяком случае, пульс у него был спокойным... Даже чересчур спокойным.

- Что значит - чересчур спокойным?

- Как вам сказать... По моим сведениям господин Тукульти страдал серьезным пороком сердца. Врожденный дефект, редко встречающийся. Вы знаете анатомию?

- Увы, - ответил Ницан, имея в виду "увы - нет". Целитель же расценил ответ как "увы - да", и продолжил:

- В таком случае, вам известно, что в сердце существуют перегородки, делящие его на четыре камеры. У господина Тукульти в одной из таких перегородок имелось незарастающее отверстие. Так вот, при подобных заболеваниях даже более-менее длительная беседа, тем более, напряженная беседа, - вызывает перебои сердечного ритма. А тут - ровный пульс, прекрасное наполнение. Никаких сбоев, никаких шумов. Как у спящего.

- А что аура? - вмешался вдруг Лугальбанда. - Надеюсь, вы измеряли интенсивность и цвет?

Ницан с удовольствием посмотрел на друга, а затем на целителя. Думмузи-Хореф рассеянно играл астрологическим талисманом. Подняв голову, он бросил короткий взгляд на мага-эксперта. В его глазах появилось выражение уважения, смешанного со смущением.

- Вы правы, следовало провести проверку астральной оболочки. В отсутствие соматических проявлений и при субъективно хорошем самочувствии больного, любой профессиональный целитель так бы и поступил. И я тоже. Но увы, - посвященный развел руками, - мне запретили это делать. Но, повторяю, мне запретил проверку секретарь господина Тукульти. Признаться, меня это удивило. Сейчас я полагаю, что он опасался каких-либо недозволенных законом действий в отношении своего шефа.

- Недозволенных действий? - Ницан удивился. - Что вы имеете в виду? Вернее, что он имел в виду?

За посвященного ответил Лугальбанда:

- Измеряя ауру, маг-целитель обладает кратковременную, но по сути неограниченную власть над душой пациента. Между его сознанием и сознанием больного возникает астральная связь по типу "господин-слуга". Так что целитель может заставить своего подопечного делать много такого, чего тот никогда не сделал бы в обычном состоянии.

- Как хорошо, что я не обращаюсь к целителям, - пробормотал частный сыщик. - Подумать только, кто-то вдруг становится твоим неограниченным властителем! Бр-р... Скажи-ка, Лугаль, а может ли маг заставить подчиненного ему человека, например, покончить с собой?

- Ну, знаете ли! - Думмузи-Хореф вскочил. - Уже не хотите ли вы меня обвинить в убийстве Шаррукена Тукульти?!

- А вы могли бы это сделать? - спросил Ницан, невинно глядя на посвященного. - Если предположить, что у вас на то были основания. Разве нельзя установить астральную связь незаметно для посторонних? Для того же секретаря. А потом удалиться и спокойно дать распоряжение лишенному воли господину Тукульти ткнуть самого себя ножом в больное сердце.

Со стороны могло показаться, что посвященный Думмузи-Хореф сейчас бросится с кулаками на безмятежно улыбавшегося сыщика. Он даже стал выше, а глаза сверкали так грозно, что человек, более чувствительный, чем Ницан, непременно ощутил бы запах горелого. Но сыщик ничего такого не учуял.

- Да вы садитесь, - сказал он. - Мне неудобно смотреть снизу вверх, а стоять - ноги не держат. Садитесь.

Думмузи-Хореф еще какое-то время посверкал глазами, потом сел.