Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ)

— Нет. Я ушла от него.

— Ушли? — Кэтрин была шокирована.

Ни одна женщина не бросит своего супруга без очень весомых оснований. Начать с того, что все ее имущество принадлежало ему, и у нее не будет никаких средств к существованию.

— Мы с ним не поладили, — сказала гостья, и это звучало неубедительно, поскольку многие пары не находят общего языка. — Леди Латимер, я хорошо помню, что когда много лет назад вы приезжали к нам, то говорили со мной, и я поняла: у вас широкие взгляды и вы терпимы.

— Вы были очень проницательны для столь юного создания. — Кэтрин улыбнулась с легкой опаской: уж не собралась ли Анна признаться ей, что сбежала с любовником?

— Я просто знала. Вы были так милы и добры. И теперь мне нужна ваша доброта. Понимаете, я приняла новую веру, я — протестантка.

Кэтрин задержала дыхание. Неужели Анна не знала, насколько опасно числиться среди протестантов, как называли себя теперь последователи Мартина Лютера. В Англии это считалось ересью и было вне закона. Тех, кто не хотел отрекаться от своих убеждений, сжигали на кострах. Вот почему сама Кэтрин удерживалась от открытого принятия протестантских взглядов, хотя они ее привлекали, и почему она уверила себя, что единственное ее желание — видеть Церковь реформированной. Содрогнувшись от ужаса, она вспомнила свой ночной кошмар, который приснился ей в доме отца Анны.

— Дорогая моя девочка, вы должны быть осторожны, — предупредила Кэтрин Анну. — Вы же понимаете, мои слуги могли слышать ваши слова или сама я могла бы посчитать себя обязанной донести на вас властям. Я никогда этого не сделаю, разумеется, но вам нужно проявлять большую осмотрительность. — Ужасная мысль пришла ей в голову. — Вдруг люди подумают, что у нас тут тайное молитвенное собрание? Я тоже могу оказаться под угрозой.

— Я не навлеку на вас беду, — спохватилась Анна. — Но Слово Божье должно быть известно Его воинам, и Споручницы должны перепоясать чресла. Несколько лет назад старый священник в Линкольншире дал мне экземпляр перевода Нового Завета на английский Уильяма Тиндейла.

— Эта книга запрещена, — сказала Кэтрин, встревоженная тем, что слышит, и подумала: нужно попросить Анну уйти.

— Я перечитывала его снова и снова, — говорила меж тем гостья, — и многое запомнила наизусть. Теперь я точно знаю: доктрина католиков о пресуществлении ложна.

— Это ересь, — заметила Кэтрин, начав уже всерьез беспокоиться. — За такие слова людей сжигают на кострах.

— Но послушайте! — Анна явно не замечала опасности. — Как могут хлеб и вино превратиться в настоящие плоть и кровь нашего Господа во время мессы?

— Потому что, когда просфору, Тело Христово, кладут на алтарь, происходит чудо, — отчеканила Кэтрин, мысленно задаваясь вопросом: а сама-то она еще верит в это?

— Нет никакого чуда! — Глаза Анны сияли. — Хлеб и вино — просто символы жертвы Христа. Остальное — папистские предрассудки.

— Многие набожные люди верят в Реальное Присутствие, — произнесла Кэтрин.

— Тогда позвольте спросить вас кое о чем! — воскликнула Анна. — Что, если кусочек освященного хлеба упадет на пол и его съест мышь? Вкушает ли мышь от благословенного Тела Христова? Спасена ли она?

Кэтрин встречала этот вопрос в теологических книгах. Он был популярен в дни реформ.

— Святой Бонавентура учит нас, что хлеб остается Телом Христовым только до тех пор, пока его используют как причастие.

— Это чистый софизм! — возразила Анна. — Прежде всего, сколько ни возлагай хлеб и вино на алтарь, они все равно не станут Телом Христовым.

— Прошу вас, говорите тише! — резко бросила Кэтрин. — Вы не должны произносить такие вещи открыто, особенно в моем доме.

— Но я делаю это, леди Латимер! Я открыто обсуждала эти вопросы в церквях и на рынках в Линкольншире. Церковникам это не нравится, и меня выставили, но они не нападали на меня.

— Значит, вам повезло. Скажите, для чего молодой женщине вроде вас заниматься этим? Вам сколько? Семнадцать? Восемнадцать?

— Да, но я призвана распространять истину. — Анна говорила с такой убежденностью, жаром и догматизмом юности, что Кэтрин поняла: ее не переубедить.

— Так зачем вы здесь?

— Муж выгнал меня из дому. Он католик и поддерживал недавний мятеж.

Симпатии Кэтрин склонились на сторону Томаса Кайма. Она тоже не желала иметь в доме человека, которого могут обвинить в ереси.

— Он никогда не любил меня, — развивала свою мысль Анна. — Бил, если я с ним спорила. Сказал, что я плохо влияю на наших детей.

— У вас есть дети?

— Да, двое. — Голос Анны стал задумчивым. — Я скучаю по ним, но не могу жить во лжи. Я уже думала о разводе. Хочу быть свободной и проповедовать Евангелие.

У Кэтрин голова пошла кругом. Развод? Это было нечто неслыханное и доступное одним богачам, потому что его давал только парламент. А что до проповеди Евангелия — это дело священников. Церковь быстро прочитает отходную над любым мирянином (особенно женщиной), замахнувшимся на то, чтобы опровергнуть ее учения. Однако внутренним чутьем Кэтрин понимала, что спорить с Анной бессмысленно, как и удерживать девушку от прямого пути к самоуничтожению.