Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ)

Церемонии укладывания в постель не предполагалось. Генрих этого терпеть не мог. Тем не менее Екатерину окружили назначенные к ней в услужение дамы и фрейлины, хотя она предпочла бы остаться в одиночестве и самостоятельно подготовиться к самому интимному моменту супружества. Отныне такова ее жизнь, ничего не поделаешь — нужно привыкать. По крайней мере, с ней были Анна, Маргарет, немного оправившаяся от болезни, и леди Саффолк, которую Екатерина успела полюбить, несмотря на всю резкость этой дамы.

Екатерина решила быть хорошей женой и королевой, а значит, нужно оказать супругу прием, какого он заслуживал. И никаких мыслей о Томе.

Она встала из ванны с молоком, стояла смирно, пока девушки вытирали ее полотенцами и умащивали духами, покорно подняла руки, чтобы они надели на нее батистовую сорочку с расшитым золотом воротом. Приказала поставить вино и немного острых закусок на комод в своей опочивальне — самой роскошной, какие она только видела, — затем накинула черный атласный ночной халат, отослала всех прислужниц и села в кресло ждать Генриха, время от времени поглядывая на огромную кровать под нависавшим над резным изголовьем балдахином с королевскими гербами Англии, которая напоминала ей своими изображениями, что это будет не обычное совокупление, а нацеленное на обретение принцев.

Екатерина решительно выкинула из головы мысли о женщинах, которые могли занимать это ложе до нее. Она не собиралась заканчивать жизнь, как они. Ее ждет триумф в браке, о котором новая королева сумеет рассказать потомкам.

Прошло совсем немного времени, и Екатерина услышала шаги: они напоминали топот марширующих ног. Вдруг он смолк, и раздалось приближающееся к двери тихое шарканье подошв. Дверь открылась, и за ней стоял король в дамастовом халате поверх длинной белой ночной рубашки, с колпаком на голове и в тапочках.

— Дорогая! — воскликнул он и протянул руки.

Екатерина встала и прильнула к нему, заметив неприятный сладковатый запах, исходивший от его незабинтованной ноги. Пытаясь не вдыхать его, она позволила супругу отвести ее к постели и встала на ступеньку рядом с ней. Забралась на ложе и дождалась, пока Генрих уляжется сбоку от нее. Потом он притянул ее к себе, нежно поцеловал и пробормотал:

— Будет проще, если вы сядете на меня, как мужчины садятся на коня.

Какое облегчение! Он не раздавит ее своим весом. С этой мыслью Екатерина задрала сорочку, забралась на него, раздвинув ноги, и направила его рукой в себя.

— О Кейт! — простонал Генрих.

Все кончилось прежде, чем она успела что-то почувствовать. Он был очень нежен. Обнял ее, прижал к себе и жарко облобызал, прошептав:

— Я люблю вас, дорогая, — после чего тут же начал посапывать.

Утром Екатерина проснулась, и в нос ей ударил дурной запах. Он шел от ноги Генриха. Она отвернулась и попыталась зарыться носом в одеяло, но тут ее плечо змеей обвила его рука, и она почувствовала, как сзади в нее упирается что-то твердое.

— Дорогая! — проговорил король.

Сомнений в его намерениях не было. Скрывая неохоту, она повернулась к нему.

После ухода Генриха, пообещавшего обедать у нее, Екатерина встала. От постели воняло, а день намечался жаркий. Прежде всего нужно, чтобы принесли отдушку из можжевельника с цибетином — освежить воздух в спальне. Екатерина поручила это Маргарет, и та умчалась искать винокурню, а вернувшись, сообщила:

— Сейчас ее приготовят для вашей милости.

— Дорогая, тебе не нужно называть меня так. Зови меня матушкой, как делала всегда.

Маргарет обняла ее и торопливо ушла оповестить других дам, что королева проснулась и готова подниматься с постели после первой брачной ночи.

Несколько дней в качестве королевы стали для Екатерины откровением. Она жила в апартаментах с золочеными потолками, убранных с пышным великолепием, среди дорогих гобеленов, изысканной мебели и сказочных турецких ковров. Придворным мастерам пришлось потрудиться. Фамильный герб Екатерины — голова девы — виднелся повсюду, вырезанный на дереве и камне, вышитый на каждом предмете постельного белья. И тем не менее ей было некомфортно в апартаментах королевы, которые несколько раз отделывали заново: сперва для Анны Болейн, потом для Джейн Сеймур. К тому же прямо под ними находилась кухня: шум и запах еды проникал в комнаты через открытые окна, закрыть которые было невозможно, так как стояла очень жаркая погода. А потому Екатерину обрадовало сообщение Генриха о том, что скоро они отправятся в летний тур по стране.

О своей грядущей свадьбе она писала Уиллу, оповещая его, что Господу было угодно склонить короля к тому, чтобы тот взял ее в жены, и это стало для нее самой величайшим утешением, какого и представить себе нельзя.

И ты, братец, — человек, которому следует радоваться больше всех. Прошу тебя, дай мне знать о своем здоровье и пиши в дружеской манере, как прежде, словно бы меня не облекали этой высокой честью.