Дела репрессированных московских адвокатов

Вопрос: Вы говорите, что это было в 1932 году, а Тагер уехал в Париж в 1931 году. Значит, это было перед отъездом Тагера?

Ответ: Да, перед отъездом Тагера.

Вопрос: С положением, изложенным Малянтовичем, все присутствовавшие согласились?

Ответ: Никто не выступал против его точки зрения. Тогда же возник вопрос о том, как связаться с заграничными политическими кругами, при обсуждении этого вопроса было решено, что такую связь можно установить при посредстве живого человека.

В связи с этим возник вопрос – кто может поехать за границу. Тогда Тагер заявил, что он предполагает поехать во Францию и уже предпринял по этому вопросу соответствующие хлопоты и надеется получить заграничный паспорт. Если удастся этого добиться, он готов исполнить поручение организации. Поскольку выяснилось, что предстоящая поездка Тагера уже налаживалась и сам он был человеком для такого поручения вполне подходящим, было решено поручить Тагеру установить связь с французскими политическими кругами и выяснить интересовавшие нас там вопросы.

Вопрос: Что Вам известно о результатах поездки Тагера в связи с теми поручениями, которые были ему даны руководителями Вашей организации?

Ответ: Мне известно, что Тагер ездил во Францию, виделся с рядом политических деятелей, которые нам обещали оказать свою поддержку.

Вопрос: С кем виделся Тагер?

Ответ: Это мне неизвестно.

Вопрос: Разве Тагер об этом Вам не рассказал?

Ответ: Тагер мне рассказал примерно следующее: «Я осуществил данное мне поручение. Будучи во Франции, я виделся с рядом политических деятелей, главным образом из числа адвокатуры, и осветил им внутреннее положение СССР. Вместе с тем сообщил им о том, что наша организация приняла решение об [ориентации] на вероятное поражение Советского Союза в вероятной войне с Германией. Большинство лиц, с которыми я говорил по этому вопросу, одобрили наши позиции и обещали мне оказать свое содействие».

Вопрос: Участники Вашей организации встали на позиции поражения Советского Союза. В чем же выразилась практическая деятельность, вытекающая из этой ориентации?

Ответ: После принятия этой новой ориентации участникам нашей организации было дано указание вести среди всей клиентуры пораженческую агитацию. Наиболее подходящим материалом для этого считали [сь] родственники репрессированных, как особо недовольные и раздраженные проводимыми Правительством репрессиями. В этих целях участники нашей организации должны были использовать перегибы, допущенные судами, и на примере этих фактов показать, что якобы в стране царит полнейший произвол и что советский закон не находит практического применения, что влечет за собой фактически бесправное положение граждан.

Вопрос: С какими антисоветскими организациями имела контакт или была связана Ваша организация?

Ответ: Из бесед с Малянтовичем мне известно, что наша организация находилась в связи с заграничной организацией меньшевиков. Эта связь установилась через бывшего присяжного поверенного Мандельштама, который примерно в 1930 году возвратился в Советский Союз из Франции, куда он эмигрировал еще в начале революции. Рассказывая об этом, Малянтович мне сообщил, что Мандельштам направлен сюда заграничной организацией российских Меньшевиков с целью держать их в курсе того, что происходило в Советском Союзе.

<…>

Вавин.

Допросили: Радзивиловский, Сюганов Верно: Миронович

л. д. 217-222

Протокол допроса Малянтовича П.Н.

от 21 февраля 1939 года

Вопрос: Намерены ли вы сегодня на следствии рассказать о своей вражеской деятельности, проводимой против советской власти?

Ответ: Я против советской власти вражеской деятельности не проводил, а поэтому мне на следствии рассказывать нечего.

Вопрос: Вас как участника антисоветской организации и как руководителя этой организации изобличают ваши же соучастники. Требуем прекратить запирательство и давать правдивые показания.

Ответ: Я даю правдивые показания, а кто меня оговаривает, оговор их ложный.

Вопрос: Вам гражданин Александров Александр Константинович знаком?

Ответ: Я знаю одного Александрова, который был членом Московского городского суда, но как его зовут, я не знаю. Но личных у меня с ним взаимоотношений не было.

Вопрос: А гражданин Винавер Александр Маркович вам известен?

Ответ: Да, известен. Винавер А.М. – профессор гражданского права и член коллегии защитников. С Винавером я был лично знаком и хотя редко, но бывали друг у друга, и отношения у нас были хорошие.

Вопрос: Какие ваши взаимоотношения были с Винавером на антисоветской почве?

Ответ: Никаких, потому что ни Винавер, ни я на антисоветской почве не стояли.

Вопрос: Вы говорите неправду, нам известно, что Винавер А.М. входил в антисоветскую организацию, которой руководили вы. Еще раз требуем правдивых показаний.

Ответ: И еще раз, еще тысячу раз повторю, что это неправда.