Дела семейные

Однажды дядька приехал в Москву выбивать штатное расписание и в кабинете замминистра обмолвился, что не двинется с места, пока ему не подпишут нужную бумагу. Мы, дескать, из Кронштадта, — сверкал он глазами. Замминистра запер дверь на ключ и попросил показать пупок. Дядька скинул пиджак и гордо расстегнул рубашку. Удовлетворенно хмыкнув, начальник расстегнул ремень и с улыбкой выставил на обозрение свой упитанный животик: «А теперь ты глянь! И кто из нас упрямее?» Дядя Жора говорил, что он подвел замминистра поближе к окну, попросил его надуть живот и одобрительно поцокал языком, давая понять, что пупок всамделишно кронштадтский.

По словам дяди Жоры, после таких смотрин замминистра радостно подписал бумагу, и они даже выпили на почве пупков и повспоминали родной остров.

В сберкассе было душно, и очередь стояла приличная, человек десять. Батя заполнил требование на пятьсот рублей, мужественно встал в конец очереди и развернул «Ленинградскую правду». Я хотел выйти на улицу, но старушка с палочкой попросила меня заполнить квитанцию на квартиру. Ручка писала плохо, чернильница стояла только на другом столе, и мне приходилось ходить к ней и пробираться сквозь толпу, неся вставочку пером вверх. Трещали кассовые автоматы. Люди занимали очередь и уходили стоять в соседние магазины за продуктами. Возвращаясь, начинали искать свое место и спорили, кто за кем стоял, а кто не стоял. В уголку сосредоточено проверяли по газете лотерейные билеты и облигации…

Я заполнил еще несколько квартплат и требований на деньги. Отец почти не приближался к окошечку и нервно вглядывал на часы. Я с извинениями протиснулся к нему. Он пожал плечами — будем стоять, а что сделаешь? Теперь он читал «Призывы ЦК КПСС к 61-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции» на первой полосе газеты.

Когда подошла его очередь, кассирша сказала, что такую крупную сумму надо было заказывать заранее. Мы простояли в сберкассе уже почти час.

— Как это заказывать? — возмутился отец. — Где это написано? Позовите заведующую!

— Заведующая в отпуске! — нервно сказала кассир. — Не шумите, гражданин!

— Должность в отпуск не уходит, — веско сказал отец. — Кто за нее? Позовите!

— Следующий! — сказала кассир.

Очередь нетерпеливо заворчала, выдавливая отца от окошечка.

Наш катер мог накрыться медным тазом.

Я кусал ногти, но отец, уцепившись руками за прилавок, шикнул на очередь: «Имейте совесть!» и, сняв шляпу, по плечи просунул голову в стеклянное окошко. Не знаю, что он там говорил, но кассирша покрылась румянцем, обменялась репликами с сидевшей в соседнем окошечке толстой тетей, и батя, зажав аллюминиевый жетон в руке, встал с повеселевшим лицом в короткую очередь — уже за деньгами. Он подмигнул мне и надел шляпу. «Вот прощелыга, — прокомментировала бабулька, сидевшая на мягкой лавочке у стены. — Пролез таки!.. Я рубль по лотерее получить второй час стою, а он влез! Тьфу!»

Мы вышли из сберкассы, и батя стал ловить такси на Петроградскую. Семен Семенович жил на Кронверской улице. Это не меньше рубля, а то и полтора. Но мы спешили — неизвестно, чем может кончиться наша задержка: Семен Семенович мог подумать, что мы передумали, и продать катер тому, кто раньше внесет залог. Притормозили две машины с пассажирами на переднем сиденье, но все не по пути. Третья шла с поломкой в парк. Наконец мы подсели в такси, везущее двух женщин на Комендатский аэродром. Водитель сказал, что поедет через Кировский.

— Как там Комендатский? — Батя снял шляпу, чтобы не мешать водителю смотреть в зеркальце. — Строится?

— Строится, — гордо сказала одна из женщин.

— Что там, «корабли»? — Отец поерзал, устраиваясь поудобнее. — Никогда не был.

— «Корабли», — кивнула тетенька. — Вот, трехкомнатную квартиру получили, шестнадцать лет стояли.

— И на сколько человек дали?

— На пятерых, — сказала женщина. — Мы с мужем, двое детей и бабушка.

— Разнополые? — вмешался в разговор таксист и посмотрел на пассажирку в зеркальце. — Дети разнополые?

— Ну да, — сказала женщина, — сын и дочка. Сыну скоро в армию.

— Не имели права так давать, — угрюмо сказал таксист. — Разнополым положено по комнате. Плюс вы с мужем и бабушка, отдельный член семьи. Должны были дать четырехкомнатную.

— Да что вы! — махнула рукой женщина. — Хорошо, что трехкомнатную дали. И то, потому что свекровь старый большевик. Она с Лениным на съезде комсомола встречалась. Он ей руку пожал.

— Вот это и надо было использовать! — крякнул таксист. — У моего сменщика похожая ситуация была, только его дед на одном заводе с Калининым работал. Написали письмо Брежневу, дали им двухкомнатную вместе с дедом! Дед через год и помер. Сейчас живут припеваючи на правом берегу Невы, возле «Ярославны».

Они стали обсуждать, какой мусор оставляют за собой строители, и сколько за ними недоделок.

— Вот здесь остановите, пожалуйста! — сказал отец, вытаскивая из кармана рубль.

Мы вышли.

…Семен Семенович, не моргая, смотрел на отца:

— Вы что, передумали?