Дела сердечные

Прежде всего, Матиас носит бороду — густую, аккуратно подстриженную, и я обожаю перебирать ее пальцами. Но вот Фабио с бородой я что-то не припомню. Более того, если верить этим самым обложкам любовных романов, у Фабио и на груди нет ни единого волоска. А у Матиаса, могу лично засвидетельствовать, на груди густая поросль, которую я, как вы уже догадались, тоже люблю перебирать пальцами.

По-моему, у Матиаса и Фабио нет ничего общего. Ну, естественно, за исключением того, что оба они — мужского пола. И у обоих густая шевелюра. Правда, если Матиас просто лохмат, то у Фабио роскошная грива до плеч.

Так как же Барби пришла к такому выводу? Даже Матиас казался озадаченным. Впрочем, возможно, он просто-напросто не имеет понятия, кто такой этот Фабио.

— Фабио, — повторил он. — Хм. М-да… — И, одарив Барби мимолетной улыбкой, снова двинулся в моем направлении.

Барби буквально преградила ему путь:

— Вы ведь знаете Фабио, правда? Он так на вас похож, так похож! Вы даже одеваетесь одинаково.

Любопытное наблюдение. На Матиасе были застиранные джинсы, темно-синяя фуфайка, видавшие виды башмаки и синий шерстяной джемпер. А Фабио, насколько мне помнится, на всех фото щеголяет в штанах, которые стягивают его теснее медицинского жгута, и без рубашки. Короче, Матиас и Фабио — близнецы-братья.

Прямо как я и Шэрон.

— У вас обоих такие широкие плечи, — кудахтала Барби, — такие мускулистые руки, такие…

Перечисляя достоинства Фабио, она поглаживала Матиаса — по плечам, рукам, груди. Кто знает, за что бы она ухватилась следом, но тут Матиас отпрянул:

— Барби, меня ждет Скайлер, так что…

И что вы думаете? Нахалка снова вцепилась в его рукав. На сей раз, увы, не сработало. Матиас с решительным видом двинулся ко мне.

У Барби появился выбор: выпустить его рукав — или же повиснуть на Матиасе и прокатиться с ветерком по натертому полу. К счастью для всех, она остановилась на первом варианте.

На лице Матиаса решимость сменилась облегчением, а вот Барби выглядела не на шутку разгневанной. Само собой, не на Матиаса. В жизни не видела, чтобы Барби злилась на особь мужского пола. Нет-нет, она вернулась к своему столу, уселась, обвела глазами комнату и свирепо набычилась — вы правильно догадались — на вашу покорную слугу. Я кожей ощущала ее прожигающий взгляд. Знакомое чувство. Барби частенько так смотрела на меня — с тех пор, как мы с Матиасом стали встречаться. Кажется, она полагает, что я заимела на него виды с того самого дня, когда он впервые зашел в "Кв. футы".

У нашей платиновой красотки напрочь вылетело из головы, что зашел он к нам, дабы выяснить, кто повинен в смерти его отца. А еще она забыла, что злодейкой-убийцей Матиас считал меня.

Может, я излишне щепетильна, только, на мой взгляд, подобный расклад не предвещает романтики. И хотя, признаюсь, на тот момент мне давненько не встречался по-настоящему привлекательный мужчина, однако я еще не дошла до точки, чтобы позариться на человека, который мечтает усадить меня на электрический стул.

Но вот Барби определенно сразу же положила на него глаз. За несколько дней до появления Матиаса она объявила, что намерена отхватить себе богатого муженька, и с самого начала стало ясно, что Матиас удовлетворяет ее требованиям.

Несколько раз я пыталась втолковать Барби, что Матиас вовсе не богач, каковым его многие считают. Семейным состоянием распоряжается его мать, и Матиас страшно горд тем, что сам себя обеспечивает. Он даже как-то сказал мне: "В жизни не брал ни цента у родителей, и впредь не собираюсь".

Но Барби, похоже, считает, что все это я говорю, лишь бы отбить у нее добычу. Да-да, она искренне верит, что я вторглась на территорию, которую она застолбила.

Мне, конечно, это очень неприятно. Пока я не начала встречаться с Матиасом, мы с Барби дружили. Наверное, это было почти неизбежно — ведь у нас с ней столько общего! Обе занимаемся недвижимостью, обе разведены, почти ровесницы (хотя Барби сразу же спешила уточнить, что ей всего тридцать девять, в то время как мне уже сорок два). У Барби двое детей: Дженнифер девятнадцать лет, а Шону — двадцать; как видите, почти как моим сыновьям.

В общем, я считала, что мы с ней подруги, однако стоило Матиасу заинтересоваться моей особой, как Барби в одночасье записала меня в злейшие враги.

Правда, я надеялась, что в данных обстоятельствах Барби забудет о вражде, но, видимо, ей мало того, что убийца явно избрал меня своей следующей жертвой. Она прожигала во мне дыры, пока мы с Матиасом не направились к выходу. Когда Матиас придержал передо мной дверь, Барби вскочила и удалилась на кухню, громко стуча каблуками. Я подавила вздох.

На встречу с Ирвингом-потрошителем мы поехали не на голосистом "БМВ", а на моем "терселе". Но за руль сел Матиас. Конечно, как независимой женщине девяностых, мне положено вцепляться в руль при первой же возможности, но я столько времени провожу в машине, разъезжая по делам, что радуюсь случаю побыть пассажиром.