Дела святейшие

Даша снова уперлась ногами в камень и стала давить все сильнее, так что даже на лбу вздулись вены. Она уже готова была бросить свою затею и вернуться в гостиницу, как неожиданно ноги потеряли опору, все тело выпрямилось, как стрела, после чего с диким криком: «Ой, куда это я?» — Даша выстрелила собой в темноту.

2

Пришла она в себя почти сразу. Болела челюсть, болели ребра. Рук и ног упавшая просто не чувствовала, возможно, их оторвало при падении. Полежав минуты две-три, она попробовала шевельнуться. По счастью, холод и сырость сыграли роль легкой анестезии и, пусть со стонами, с повизгиваниями, но Даша все же поднялась.

Оторванный от скалы камень лежал на земле. Глядя на него, становилось страшно и непонятно, как в принципе можно было сдвинуть с места такую махину. Но недаром говорится — было бы желание...

Подойдя к месту разрыва, Даша почти сразу увидела дверь — очень маленькую, почти незаметную в кромешной тьме, но самую настоящую дверь. Поначалу она даже не поверила своим глазам, долго оглаживала мокрую древесину, медную щеколду и пожимала плечами, удивляясь, как все это могло сохраниться на протяжении столь длительного времени.

— Ведь почти пятьсот лет прошло, — недоумевала она, обращаясь сама к себе. — А дверь как новенькая.

И в голову тут же полезли нехорошие мысли. Она вдруг представила — каждую ненастную ночь, ровно в полночь, камень отъезжает, дверь со скрежетом открывается, и из подземелья, расталкивая друг друга истлевшими локтями, лезет наружу всякая нечисть, радуется, застав на этом каменном, гладком, как закланная доска, плато долгожданную жертву — очередного охотника за сокровищами. Несчастного разрывают на части, выпивая всю кровь до последней капли...

Даша решила бороться с недостойными образованного человека суевериями с помощью знаний и логики: эту дверь делали очень давно, тогда все делали на века. Вот и сделали... Допустим. Но тогда почему камень за пятьсот лет не засыпало землей? Древние церкви, которые в городах стоят, на несколько десятков сантиметров ниже уровня современной земли, а этот обломок, судя по всему, был еле-еле присыпан. Взор сам собой обратился в пасмурное небо. А может, здесь такая «роза дождей», что они всю пыль смывают? Да ну, ерунда, если бы здесь пятьсот лет дожди лили, не переставая, то и города бы никакого рядом не стояло — сплошь были бы болота да озера.

Она хлопнула себя по лбу — лоб был мокрым, ладонь тоже, шлепок получился звонким, задорным, наверное, таким же звоном сопровождалось открытие закона всемирного тяготения.

— Крест Ефросинии Полоцкой, он ведь пропал в сороковых годах! Значит, эту дверь могли открывать в то время.

Но разбуженная логика была начеку.

— Зачем же монашкам лазить через Княжий камень, если они могли со своей стороны тоннеля зайти?

И тут послышался второй хлопок, еще более звонкий — последний раз дверь открывали не в сороковых годах, а после шестидесятого. После того как подземные ходы со стороны монастыря взорвали и проникнуть в подземелье можно было только с этой стороны!

Даша так обрадовалась, что едва не рванула замок с петель, ей хотелось побыстрее увидеть бесценные сокровища. Но в последнюю секунду рука остановилась. «А если сюда регулярно кто-то наведывается? И сейчас там?»

Рыжеволосая авантюристка сидела на огромном валуне и размышляла, что делать дальше. Наверное, самым правильным было бы спрятаться где-нибудь неподалеку и последить пару недель за тайным входом. Но от этой гениальной мысли пришлось не просто отказаться, а отмахнуться всеми четырьмя лапами: она не то что две недели — и двух часов здесь не продержится.

— А в самом деле, чего мне терять? — громко произнесла Даша. — Ну монстры сожрут, ну беглые каторжники зарежут... Да вернись я сейчас в отель, меня там свои же на клочки разорвут. Нет уж, лучше к черту в пасть — хоть какой-нибудь шанс выкрутиться...

Решив наконец-то непростую дилемму, она осторожно потянула засов. Тот даже не дрогнул. Даша поднесла конопатый нос поближе и только тогда разглядела вроде как незаметный, но довольно прочный с виду замок. Она почесала рыжий затылок. Может, конечно, железо в пыль рассыплется, если его тронуть, но ковырять холодный металл голыми руками не было ни малейшего желания. Даша переместила кончик носа к массивным петлям. Так и есть: они были вкручены в дерево. А дерево — это не металл — теплее, и ковырять можно. Достав ключи от гостиничного номера, Даша принялась за дело. Надо заметить, долго мучиться ей не пришлось, дерево оказалось изрядно подгнившим, и, подцепив ключом медную пластину, Даша почти без труда вытянула петли на себя.

— Ну вот и славненько, — пробормотала она, — сейчас посмотрим, что за сокровища нас тут поджидают...