Дела святейшие

— Что? — Женщина распахнула глаза еще шире.

— Я говорю, что друзья зовут меня Рона, — сухо повторила девушка, надевая очки с дымчатыми стеклами. — Вы ведь об этом думали, перед тем как принести мне соболезнования?

Работница ЗАГСа смешалась окончательно.

— Вам показалось. — Она поспешно зашуршала страницами регистрационного журнала. — Я действительно хочу принести вам искренние соболезнования в связи со смертью вашей мамы, и... вот, распишитесь здесь, пожалуйста.

Девушка взяла ручку и быстро чиркнула короткую подпись.

— Все?

— Да. Вот свидетельство.

На стол лег гербовый лист.

— Пожалуйста, проверьте внимательно все данные... — Полное лицо приняло сочувственное выражение. — Я понимаю, что вы сейчас переживаете, и поверьте, мне искренне жаль...

Добрые слова немедленно утонули в холодном отчуждении необычных глаз посетительницы.

— Никогда не говорите о том, чего не знаете. — Рогнеда взяла свидетельство и, не читая, сунула в сумку. — Особенно незнакомым людям.

— Но...

— Вы не можете знать то, что я чувствую сейчас. Так что в следующий раз лучше промолчите.

Стараясь скрыть охватившее ее замешательство, работница ЗАГСа принялась перебирать бумажки на столе.

— Я только хотела высказать вам свое соболезнование... — сухо пояснила она. — Простое человеческое сочувствие.

...Уже возле двери Рогнеда, чуть помешкав, обернулась:

— А кто сказал, что я в нем нуждаюсь?

2

Узкие лакированные мыски недорогих туфель взрывали расползшуюся грязь, капли дождя стекали по осунувшемуся лицу, словно заменяя слезы, которых не было. Рона не знала, даже не задумывалась над тем, куда идет. Заходила в метро, проезжала несколько остановок, выходила на улицу и снова шла пешком. Она не понимала, зачем это делает, но точно знала, что домой возвращаться не станет. Казалось, с получением свидетельства о смерти матери что-то окончательно сломалось в этом мире. Жизнь разлетелась на куски, и назад уже ничего не вернуть.

Жизнь... Нелепое течение времени в пространстве. И это пространство — небольшая, полутемная комната, пропахшая лекарствами, а время — лишь мучительные промежутки между спасительными уколами....

Рогнеда шла прямо, никуда не сворачивая, будто надеясь отыскать в сером, беспроглядном дне то ли дорогу, то ли ответ на вопрос, как жить дальше.

Сбоку послышался отчаянный визг тормозов.

— Ну смотреть же под ноги надо! — Из желтой «Волги» с шашечками выскочил молодой парень. — Я что, из-за тебя должен в тюрьму идти?

Рогнеда смотрела на жидкие коричневатые пятна грязи, стекающие по ее шелковым брюкам.

— Простите, я не хотела.

— Не хотела она... — Таксист с интересом смотрел на бледную высокую девушку, разгуливающую под проливным дождем в темных очках. — У тебя чего, проблемы?

Рогнеда едва заметно кивнула головой:

— У меня мама умерла...

— Понятно, — таксист понимающе вздохнул. — Ну тогда садись.

— Что?

— Садись, говорю.

Рона автоматически села в машину. Минут пятнадцать они колесили по центральным улицам. Все это время девушка отрешенно смотрела в окно, даже не пытаясь понять, куда и зачем они едут.

— Ну все, приехали, тебе сюда.

Рогнеда повернула голову, перед глазами полыхала яркая неоновая вывеска «Ресторан».

— Зачем вы меня сюда привезли? — нахмурясь, спросила она.

Таксист, совсем молодой парень, разве что взгляд усталый, сложил руки на руле:

— Тебе сейчас среди людей побыть надо.

Девушка вспыхнула:

— Да не хочу я никого видеть! Я мать похоронила, какой может быть ресторан?

Таксист невесело усмехнулся:

— Не правильно рассуждаешь. Мать ты уже не вернешь, только душу на куски порвешь. А кому от этого легче станет? Ты меня послушай: здесь место тихое, хорошее, зайди, выпей, поговори с кем-нибудь — увидишь, сразу легче станет. Я бы сам с тобой пошел, но у меня заказы до семи вечера.

Перегнувшись, таксист открыл дверь и стал подталкивать девушку в плечо.

— Иди, иди, ни о чем не думай, просто иди...

Рона неловко вылезла из машины и хлопнула дверцей. Взмахнув на прощание рукой, таксист исчез так же стремительно, как и появился. Девушка продолжала стоять по середине залитого дождем тротуара, растерянно глядя вслед удаляющимся огням. Постояв так минуты две, она уже хотела пойти дальше, как вдруг откуда-то со стороны возникла странная, почти чужая мысль: «А ведь и правда, помянуть надо...» Мысль показалась тем более странной, что ни о каких поминках она до этой секунды не задумывалась. Рогнеда посмотрела на вывеску. Какая разница — ресторан, метро, подъезд... В любом случае это еще на пару часов отодвинет необходимость возвращения в пустую квартиру. Отбросив последние сомнения, она прижала сумочку к груди и шагнула на высокую мраморную ступеньку.

3

Людей в ресторане, по счастью, оказалось не много. Наверное, оттого, что день едва-едва перевалил за половину.

— Здравствуйте, мы рады приветствовать вас.

Сбоку нарисовался молодой человек в белой рубашке и темно-синем жилете, с бабочкой на шее и меню в руках.

— Вы одна?