Дела святейшие

— Э, нет. — Она погрозила пальцем. — У меня потрясающая штурманская память. Там был нерегулируемый перекресток. Вы меня не обманете.

Гаишник от злости аж приплясывал.

— Да как же он был нерегулируемый, когда я сам, лично, его регулировал!

Даша недоверчиво хрюкнула:

— Да ладно... А ну покажите, как вы регулировали...

— Вот так! Вот так я регулировал! — Он ожесточенно закрутил палкой, словно метлой.

Тут уже разозлилась Даша:

— Вы что, шутите? Вы думаете, я права на базаре покупала? Такого регулировочного жеста не существует.

Гаишник осекся:

— Чего?

— Ничего! Если бы вы действительно хотели перекрыть движение, то должны были сделать вот так.

Даша отобрала жезл, стала лицом к движению, подняла правую руку, левую согнула. Послышался визг тормозов.

— Да вы что, в самом деле! — Взбеленившийся гаишник вместе с жезлом едва не оторвал ей руку. — Сейчас, если произойдет авария, я просто уйду отсюда, а вас оставлю разбираться.

Даша быстро шмыгнула за его спину.

Рассерженные водители притормаживали, но, видя рядом гаишника, ехали дальше.

— И тем не менее вы не можете меня оштрафовать, ваши движения не соответствовали установленным ГОСТам.

— Какие в ж... госты!

— Вы придержите язык! Интересно, что бы вы сказали, если бы сейчас вместо зеленого сигнала светофора загорелся синий или фиолетовый?

— Да вы...

— Ничего не знаю. — Даша вырвала свои документы. — Если хотите, поедем сейчас в центральное управление, пусть нас там рассудят. И учтите, у меня есть свидетель.

— Да катись ты...

— А меня уже нет!..

Глава 24 1

На улице накрапывал легкий дождь. Пабло поднял воротник и шагнул на твердую, утоптанную ногами десятков таких же несчастных, как он, землю. Хотя вряд ли среди тех, кто когда-либо попадал в эти стены, был даже один, столь же невинный.

«Что, что мне делать?» — в сотый раз задавал он себе вопрос и в сотый раз не находил ответа. Самым разумным и справедливым было, если бы железные ворота сейчас распахнулись и его с извинениями отпустили на все четыре стороны... Да ладно! Извинения... Ничего ему не надо, лишь бы отпустили.

И отдали медальон.

При мысли о медальоне и о том, что случилось с Софи, Пабло сжал кулаки. Черт! И зачем он только согласился на это безумие! Ведь монах ему сразу не понравился, но так заманчиво все расписал: сначала Пабло убьет ее мужа, затем, шантажируя спрятанными уликами, заставит выйти за него замуж и тогда сможет распоряжаться всем ее имуществом...

А теперь у него остался один шанс спасти свою жизнь. Конечно, если монах сумел получить медальон, он вряд ли будет оставлять свидетелей и это означает конец. Но если медальон все же попал в руки полиции и Лия сможет его принести, то появляется крошечный, но все же шанс.

Квадратные лица охранников, застывших по углам двора, ничего не выражали. Оба были похожи на цепных псов, не ведающих, что несут службу, ибо эта служба и есть их жизнь. Пабло медленно шел по кругу. Обычно он считал пройденные круги, считал, чтобы не видеть эту утоптанную серую землю, эти промокшие стены с зарешеченными окнами, чтобы не думать, как выдержать еще один день. Но сегодня его трясло так, что он просто не мог ни на чем сосредоточиться: стена, дерево, угол тюрьмы, бездушное лицо охранника. И снова: стена, дерево, угол тюрьмы...

На очередном круге он внезапно поймал взгляд одного из охранников. За все время заключения, впервые, пустые глаза выражали не полнейшее равнодушие, а нечто похожее на любопытство или, скорее, ожидание. Сердце заколотилось, ноги дрогнули. Споткнувшись, Пабло поспешил снова уткнуться глазами в землю. Неужели девчонка сказала правду, и ему дают шанс на свободу? Но ведь это точно — срок. Если в ограблении еще можно оправдаться, то побег — это побег. А если в него будут стрелять?

С каждым шагом дышать становилось труднее, но мулат лишь широко раздувал ноздри, боясь громким дыханием выдать свое волнение. Новый круг и новый взгляд, уже удивленный, даже чуть раздраженный. И тут словно что-то рвануло внутри. Не отдавая отчета в своих действиях, совершенно не понимая, как это случилось, Пабло одним прыжком вскочил на дерево, словно раненый кот, преследуемый дворовыми псами, стремительно вскарабкался по стволу, пробежал по ветке, перескочил на забор и кубарем скатился на землю с обратной стороны тюремной стены. Он не видел ничего, кроме темно-серой машины с распахнутой дверцей. По-прежнему ни о чем не думая, он буквально рухнул на переднее сиденье, протянул руку к рулю и замер: в замке зажигания ключей не было. Мир рухнул. Если до этого все неслось в каком-то бешеном круговороте, то сейчас все словно окаменело. За стеклом возник тихий провинциальный городок, неспешно идущие люди, с удивлением взирающие на суету под стенами местной тюрьмы.

«Она меня подставила, — пульсировала в голове ясная и четкая мысль. — Но зачем?»

Неожиданно в боковом стекле старенького «Форда» он увидел чуть испуганное лицо Лии. Сначала ему даже показалось, что это галлюцинация, но девушка открыла дверь и протянула связку ключей.

— Представляешь, я их забрала. Наверное, по привычке...