Дела житейские

  Господин глава шаманского факультета облачен в строгое серое одеяние и выглядит точь-в-точь, как кардинал Ришелье из известного французского фильма. Стройная фигура перетянута широким поясом с шаманскими побрякушками, подвешенными на металлических цепочках.

  Славка тоже принарядился, видно Беатину руку, светлая рубашка, тёмные брюки, шейный платок из Васькиных запасов, серебряная седина украшена головной повязкой, а палец — артефактным кольцом рода ден Фаль, подарком Джейлиного опекуна.

  Орон, как всегда в тёмно-шоколадном зачарованном шёлке. От чего зачарованном? Да от всего, что может изобрести больная фантазия неудачника, рискнувшего напасть на представителя клана ден Освал.

  Беата в светло-синем шёлке, так хорошо оттеняющем каштановую косу нашей знахарки и подсвечивающем снизу тонкое смуглое лицо. Никто не даст ей шестидесяти трёх лет, знахарки тоже живут дольше простых смертных. Ненамного, но всё же...

  Сэнне наш кутюрье пошил длинное «взрослое» платье оливкового цвета, а бабушка и я подарили жемчуг, и сейчас тоненькую детскую шейку украшают розовые перлы.

  Восемь вечера, под потолком медленно зажигаются магические светильники, освещая накрытый стол. Наш поварёнок явно решил превзойти учителя. Ужин катится, как по маслу, ни одно блюдо из восьми не запоздало, не остыло, не испортилось. Девчонки-горничные нигде не сбились, не споткнулись, ничего не уронили и меняли тарелки со сноровкой королевских мажордомов. Лёгкий гул довольных голосов звучал вполне дружелюбно и напряжение последних часов медленно сходило на нет.

  После ужина все переместились в холл, где нам уже обеспечили костровое время у камина с кофием, коньяком, ромом и сигаретами. Беата кивнула внучке, и малышка с похвальным послушанием попрощалась с гостями, пожелала всем приятного вечера и отправилась почивать. Беата попросила её посмотреть, как там наши спящие красавцы. За ними присматривает Саналера, но ей тоже надо поужинать и отдохнуть. Тарин пожелал сопровождать юную знахарку во время осмотра и оба выдающихся целителя степенно поднялись по лестнице на второй этаж, неслышно обмениваясь словами.

  Гости с удовольствием расположились в креслах подле камина, Саналера и Талком распорядились превосходно, каждой паре присутствующих досталось по низенькому столику. Очень удобно, есть куда поставить бокал или чашечку и салфетку можно положить. Нам со Славкой, как единственным курящим, достался столик с двумя пепельницами, кальяном, сигаретами и двумя элементалями, смирно сидящими в здоровенных коньячных бокалах. Из моего выглядывает Берка, а у Славки на дне бокала притаился его собственный озорник.

  — Я отпустила слуг отдыхать, господа, так что обслуживайте себя самостоятельно. Напитки и посуда на каминной полке.

  — Я слыхала, что у твоих слуг есть отдельный дом. Это правда, Яна?

  — Ну конечно! При покупке дома я оговорила постройку небольшого домика о двух этажах.

  — По столице ходят упорные слухи о том, что ваши слуги имеют также два свободных дня в десятидневье, — вставил главшам.

  — Слухи вполне достоверны. А не говорят ли в столице также о том, что мои слуги один раз в год отдыхают от своих хозяев, а я ещё и оплачиваю этот отдых?

  Господин Берг вскинул брови.

  — Более глупой шутки не слыхал, госпожа тен Аори. И ваши слуги гордятся тем, что даже господин тен Ферри обращается к ним на «вы».

  — И не только господин тен Ферри. Мой внук, я, Беата и даже малышка Сэнна говорят нашим людям «вы». Вот не думала, что жителей столицы удивляет простая человеческая вежливость. Полагаю, за вашими вопросами скрывается нечто большее, чем знание обычаев моего дома.

  Славка хмыкает, мол, сильна мать, сразу берёшь быка за рога со свойственной тебе бесцеремон... то есть изяществом. Хмыкаю в ответ: кто, если не я? С этими придворными интриганами так и надо, иначе будут весь вечер ходить кругами и делать тонкие намёки на толстые обстоятельства.

  — Считайте, господин Берг, что я оценила вашу тонкую вежливость, выслушала все полагающиеся мне комплименты и подобающим образом ответила на них. Говорите.

  Вместо ответа господин Берг промаршировал к камину и набулькал себе в бокал рома. Заодно доставил такую же посудину мадам Эласте.

  — Если не возражаешь, Яна, говорить буду я, — мадам Мартышка принюхалась к напитку.

  Кто бы сомневался, что главшам предпочтёт тявкать из твоей замечательно резкой и очень густой тени, дорогая Эласта. Ему по должности положено взирать на происходящее издалека и желательно чужими глазами. Серый кардинал, мать его.

  — Я буду откровенна, если не возражаешь.

  Игнорируя риторический опрос оглядываю собрание. Тарин внимательно разглядывает дно своего бокала, Славка заряжает табаком любимый наргиле, Орон принюхивается к кофе, создатель духОв, надо же. Беата в упор разглядывает господина Берга, не иначе обнаружила на нём невероятную защиту или что они там на себя навешивают в припадках профессиональной паранойи.