Дела житейские

Я не могла ответить ему, даже если бы захотела, — так сильно стиснула зубы. Вскоре я снова впала в дремоту, и снова проснулась от схватки. Вырвав листок у него из рук, я попыталась подсчитать, сколько всего у меня было схваток, но в этот момент меня скрутило. Я заплакала. Фрэнклин все писал, а я лила слезы. Схватки повторялись каждые десять минут. В час ночи Фрэнклин позвонил доктору и сообщил ему обо всем.

— Когда будут каждые пять минут? Ясно. Ладно.

— Что он сказал — я могу ехать?

— Нет, до пяти утра должны повторяться схватки каждые пять минут. Вот тогда я тебя и отвезу.

— Это будет еще так долго?

— Так сказал врач, Зора.

Я снова откинулась на подушку, но скоро схватки стали невыносимыми в полном смысле слова. Будто кто-то рвал меня на части. Тут, кажется, я и поняла, что больше не буду рожать и за миллион долларов.

— Поехали, малыш, пора.

— Что? Который час?

— Без четверти пять.

— Да быть не может!

Но время действительно пришло: листок Фрэнклина был исписан с двух сторон. Глаза у него были красные, он, видно, и глаз не сомкнул. Мне стало жаль его. Я села на кровати, хотя не думала, что смогу.

— Как мы доберемся?

— Внизу ждет такси.

— А где моя сумка? И мне надо принять душ. От меня несет. А на голове что делается!

— Сумка у двери. А если хочешь, чтоб я попросил водителя подождать, пока ты помоешься и причешешься, так ради Бога.

— Черт побери, Фрэнклин! Ты звонил Джуди?

— Позвоню, когда приедем. Пошли, Зора!

С лестницы мне пришлось сходить очень осторожно, потому что проклятые схватки просто разрывали меня. Господи Боже, и как это женщины умудряются рожать по три, по четыре и по десять раз, вот что хотела бы я знать. Меня так одолевала боль, что я едва сидела в такси. А эти чертовы выбоины, почему никто их не ремонтирует? Я с такой силой сжимала руку Фрэнклина, что она стала мокрой.

— Все в порядке, бэби, — успокаивал он меня. — Ты едешь рожать, а не умирать.

— Заткнись, Фрэнклин! У тебя хоть когда-нибудь был ребенок?

— Еще бы, дважды!

Когда меня обследовали, доктор сказал, что я рожу еще не сейчас.

— Но у меня страшные боли!

— Мы знаем, — откликнулась сестра, — мы знаем. Попробуйте немного походить. Где ваш муж?

— Он вызывает на помощь мою подругу.

— Попросите его принести имбирного эля. Очень помогает.

Имбирного эля? Да эта девица свихнулась. Фрэнклин вернулся и сказал, что Джуди едет сюда. Потом он отправился за содовой для меня, а когда пришел, от него несло, но сейчас я ему даже завидовала: я и сама была бы не прочь выпить. Тут что хочешь выпьешь, лишь бы унялись эти невыносимые боли. Я выпила воды и бросила бутылку. Сестра попросила Фрэнклина походить со мной. И он начал ходить со мной взад-вперед по этому проклятому холлу. Сколько шагов мы сделали, не сосчитать, но каждые несколько минут мне приходилось прислоняться к стене, чтобы не упасть. Нет, с этой болью ничто не может сравниться, ничто!

Джуди появилась около половины седьмого.

— Ну как дела?

Я только взглянула на Джуди, и мне захотелось влепить ей пощечину.

— Пойдем, теперь моя очередь. Помнишь, чему нас учили на курсах?

— Провались все пропадом — и ты и твои курсы!

— Зора, милая, что, правда так плохо?

— Нет, я изнемогаю от блаженства!

— Мне говорили, что так бывает, но не надо на этом зацикливаться.

Шли долгие, как мне казалось, часы.

— Который час? — спросила я.

— Десять, — ответил Фрэнклин.

Теперь я лежала на кушетке, а эта боль все разрывала меня, и, как ни повернись, никуда от нее не денешься. Наконец, появилась сестра, прощупала меня, промерила и спросила:

— Вы идете?

Фрэнклин и Джуди поднялись, отвезли меня на коляске в белую палату и переложили на другую кровать. Тут сестра достала какие-то инструменты, и я спросила, для чего они.

— Для стимуляции. У вас все еще не раскрылась шейка. Мы ускорим это, но боли могут усилиться.

Да куда уж тут усиливаться! Мне было уже на все наплевать, хотела я только одного: чтобы все это поскорее кончилось. Но сестра не врала: боли становились все сильнее и сильнее. Час от часу не легче! Фрэнклин и Джуди присели у меня в ногах и наблюдали за силой моих схваток на экране, который я не могла видеть. Для них это все — вроде непонятной игры. Время от времени Фрэнклин доставал из кармана бутылку и прикладывался.

— Это все из-за тебя! — крикнула я.

Он засмеялся, а Джуди вскочила и подбежала ко мне. А потом, — я даже не успела заметить, как это произошло, — я вдруг натужилась, и кишечник мой изверг содержимое прямо на постель. Вошла сестра и успокоила меня, сказав, что это хорошо. Надо же, подумала я. Только она поменяла простыню, все повторилось. И тут я почувствовала, что мне надо опорожниться еще один раз. Она снова стала менять простыню, но я попросила ее разрешить мне сходить в туалет. Тут вошел доктор, поднял мне ноги и поставил их в нужное положение.

А я ему:

— Пожалуйста, позвольте мне сходить в туалет последний раз.

— Конечно, идите, но можете и здесь. Пусть из вас все выйдет.

— Я не хочу здесь, — бормотала я.