Дела житейские

Я стояла в дверях дура дурой, будто в трансе. Клянусь, двинуться не могла. Вроде меня околдовали. Дверь то открывалась, то закрывалась. А когда открывалась, он так и стоял у меня перед глазами и смотрел прямо на меня. Чтобы отделаться от наваждения, я тряхнула головой. Дверь наконец закрылась. Я пошла к раковине, сунула руку под горячую воду и держала, пока могла терпеть.

Я хотела распаковать книги, но для полок нужны болты, а для меня такие работы страшнее смерти. Есть вещи, которым я даже учиться не хочу. Мне в жизни не собрать, скажем, стерео: я столбенею от одного вида проводов. По мне, лучше заплатить кому следует, что я всегда и делаю. С телефонной станции должны были бы уже прийти, да, как обычно, запаздывают, так что позвонить никому не удастся. Кстати, я уже здорово проголодалась.

Я спустилась по грязным ступенькам. Дверь в квартиру на первом этаже была распахнута настежь, и я прошмыгнула туда. В глаза мне бросилось желтоватое, довольно противное ковровое покрытие. Винни говорил, что завтра сюда должны въехать две женщины.

— Зануды, наверное, — сказал Винни, — не трогайте их, и они вас не тронут.

Я вышла через главный вход и заперла дверь.

Жара стояла невыносимая, и влажность была чудовищная. „Куда бы пойти", — подумала я. Посмотрев направо, увидела сновавшие вдали машины: значит, деловая часть района там. Туда я и направилась и скоро оказалась возле рыбного рынка, где купила немного гребешков. На одном из лотков торговали всем на свете — от овощей до пеленок. Я взяла брокколи, свежих грибов, зеленого лука, букет цветов, бумажных полотенец, туалетной бумаги и белого виноградного сока.

Я решила вернуться домой, обойдя квартал кругом, чтобы лучше узнать окрестности. У шикарной лавки деликатесов стоял гей-зазывала и заманивал в магазин прохожих.

— Бесплатная дегустация кофе по случаю открытия, — обратился он ко мне. — Вы явно женщина со вкусом. Заходите, дорогая. Не упустите случая попробовать. Не пожалеете!

— Благодарю. Может, в следующий раз зайду.

Но не прошла я и двух шагов, как соблазнительный аромат кофе погнал меня назад. Парень вручил мне прекрасно отпечатанную рекламу с перечнем всевозможных деликатесов: импортные продукты, разнообразная выпечка, немыслимое количество сыров, сушеная рыба и бездна маринадов. Когда я вошла, мне бросились в глаза образцы белого скандинавского шоколада.

— Смелее, это волшебство, — подначивал парень.

У меня слюнки потекли, но я твердо сказала:

— Нет, не могу.

— Да что вы! Маленький кусочек не повредит. Давайте! Расслабьтесь.

Уж не знаю как, но я не только съела кусочек, но и купила граммов двести (которые, конечно, поклялась растянуть на неделю, а то и на две) и еще сыра „Гаварти" с укропом, какие-то невиданные крекеры и целый фунт жаркого по-венски с яванскими специями.

— Приходите еще, — крикнул мне вдогонку парень, и я пообещала непременно наведаться.

Весь район перестраивался. Кругом, куда ни глянь, высились строительные леса, но было ясно, что марафет здесь наведут еще не скоро.

— Вы переехали очень вовремя, — сказал мне Винни. — Через пару лет начнется переселение из Манхэттена в Бруклин. Это сейчас кругом рвы да ямы, а поживете здесь годик-другой, этих мест и не узнаете. Вы даже не знаете, как вам повезло.

С меня пот лил, когда я вернулась домой. Я отыскала коробку с полотенцами и приняла холодный душ; потом нашла моющие средства и выскребла кухонные полки снаружи и внутри, хотя они были новенькие. Мало ли что; не хватало мне тараканов. Потом я вытащила кастрюли и сковородки, приготовила обед и пристроилась на какую-то коробку поесть. Жаль, музыки не было. Цветы я сунула в кофейник, налила воды и поставила рядом с тарелкой. Одному Богу известно, когда я смогу купить обеденный гарнитур. Прежде всего пианино.

Эту ночь я провела на полу в гостиной. Диван был погребен под коробками, а от моей огромной кровати-платформы мало толку: матрас я выкинула. Я сделала подстилку из трех одеял, а в одно закуталась, как в спальный мешок. Глубокой ночью я проснулась от каких-то звуков, казалось, кто-то двигался, но где, я не могла разобрать. От страха я не могла шевельнуться и лежала, затаив дыхание и прислушиваясь. Пожалуй, в одиночестве хуже всего то, что, когда тебе страшно, не к кому прижаться. Шум явно доносился из холодильника. О Боже, только бы не мышь! У меня к горлу подступала тошнота при одной мысли о крошечном сером комочке. Я не спеша поднялась, подошла к холодильнику и постучала по дверце. Если мышь еще там, она успеет убежать туда, откуда появилась. Выждав несколько секунд, я осторожно открыла дверцу: внутри были лишь остатки моего пиршества да то, что я купила. С облегчением вздохнув, я на всякий случай заглянула в морозилку. В пластиковой коробке было полно круглых кусочков льда. Я-то совсем забыла об этом чертовом приготовлении льда!

Я легла и стала смотреть на белые стены; от уличного освещения они казались синеватыми. Я закрыла глаза, но эта синева словно приковывала мой взгляд. Тогда я встала, пошла к стойке, отломила кусочек шоколада и снова легла.