Дела житейские

— Мы обедали у „Джуниора", а так как от тебя давно нет вестей, решили посмотреть, здесь ли ты. Сколько, Джерри, прошло — год? — повернулся он к матери, которая критически оглядывала мою комнату. Я видел, что ей здесь противно; хорошо, что не успел закончить уборку.

— Не знаю, Феликс, не могу вспомнить. Фрэнклин, у тебя рыбка сдохла.

В этом замечании она вся.

Отец сунул руку в карман рубашки и вынул сигареты. Кажется, он носит только ковбойки. Я хотел дать ему прикурить, но он достал свои спички и только кивнул мне. Сделав глубокую затяжку, он выпустил дым с таким видом, будто принял важное решение, и посмотрел на меня.

— Как дела житейские, сынок? Ты выглядишь молодцом.

— Не так жарко, если ты меня спрашиваешь, — ни с того ни с сего брякнула мать. — Ты все живешь в этой комнатенке. Когда ты наконец снимешь нормальную квартиру, Фрэнклин? Джесси и Кристин только что купили новый дом. Кирпичный. Четыре спальни. В двух шагах от нас. Прямо игрушка! Они иногда спрашивают о тебе, а я даже не знаю, что им сказать. А мальчишки уже совсем большие: все четверо играют на музыкальных инструментах. Представляешь? Ты любил барабаны, помнишь, Фрэнклин? — Продолжая молоть, она прихлопнула таракана, бежавшего по стене. — Нет, наверное, не помнишь.

— Еще как помню! Ты заставила меня бросить это, потому что говорила, будто от них слишком много шума, а у тебя мигрень. Это-то я помню.

— Ты колотил по барабану мне назло. Потому я и велела тебе все это прекратить.

Мне неохота было связываться с ней и лезть в дебри нашей семейной истории. Я повернулся к отцу:

— В общем, дела у меня ничего. Только что начал работать на стройке отеля в Манхэттене. Наконец заколачиваю сносные деньги. Теперь можно и в профсоюз вступить. Хочу купить машину. И у меня новая замечательная подруга.

Отец, слушал с явным интересом и хотел было о чем-то спросить меня, но тут, конечно, влезла мать.

— А как твоя жена и дети?

— Пэм мне не жена уже шесть лет, а с детьми все в порядке. Видел их в день рождения Дерека в прошлом месяце.

Отец поудобнее устроился в кресле, скрестив руки и положив ногу на ногу. Складки на его брюках цвета хаки были так отутюжены, словно он гладил их всю ночь. Выпустив струйку дыма, он снова затянулся и загасил сигарету. Он так и не произнес ни слова. Знаю почему: он просто мямля.

— Значит, ты наконец получил развод? — спросила мать.

— Собираюсь.

— Да, да, ты собираешься. — Она выкатила глаза на лоб.

Хотел бы я, чтоб когда-нибудь они у нее так и остались. Поделом бы ей было.

Отцу все это явно не нравилось; он то облизывал губы, то начинал подсасывать зубы. Он делал так всегда, если хотел что-то сказать и не мог собраться с мыслями.

— Хорошо, что ты не оставляешь ребятишек, сынок.

— Хочешь выпить, пап?

Мать я не спрашивал, потому что она выпивки боялась, как огня. У нее в семье чуть не все были алкоголиками. У отца, впрочем, тоже, но сам он не алкаш. Он тихий выпивоха. Выпивает, когда смотрит телевизор, подстригает газон или моет машину. Он никогда не бывает буйным или неуправляемым. Он может день-деньской сидеть и никого не замечать.

— Да нет, он не хочет. Правда, Феликс? — Мать стерла древесную пыль со стула и наконец села.

— Если только глоточек, — откликнулся отец.

— Ты разве не знаешь, сколько людей разбивается за год из-за того, что водитель пьян? Это каждый день в последних известиях говорят. Не хотела бы я так погибнуть.

Я дорого дал бы сейчас, чтоб сказать ей, что желаю ей смерти. Чтоб она плавала с моими рыбками! Я налил высокий стакан. Когда она поднялась и стала рассматривать заготовку моей стенки, отец опасливо взглянул на нее и выпил все до дна одним махом.

— Это что такое?

— Должно быть, стенка.

— Ты что, сам это делаешь?

На какое-то мгновение в голосе ее прозвучали нотки искреннего восхищения, но я-то знал: этого просто быть не может.

— Да. Сделал чертежи и подготовил детали, ну и прочее.

— Я что-то похожее видела на блошином рынке.

— Да, я делаю разные вещи. Эта — не лучшая из них. Я хочу ее собрать и сложить в нее инструменты и книги.

— Из какого это дерева? — Отец потрогал стенку.

— Сосна. Она, правда, слишком мягкая для обработки, но ничего, годится. — Обычно, когда я задумываю что-то серьезное, я делаю сначала модель из клеенной доски или фанеры, так как они дешевле, а уже потом работаю с хорошей древесиной.

— Где же ты этому научился? — удивился отец.

Неужели он даже не помнит, как я таскал домой всякую всячину из деревообделочной мастерской?

— И сам не знаю, — ответил я, — делаю, вот и все.

— Да, отлично, сынок, — сказал отец и почему-то загрустил.

— Я хочу поступить в январе в бизнес-школу, чтобы завести свое дело. Это может быть по плотницкой части, но сперва надо все проверить.

— Вот как, — проговорил он.

— Чтобы начать свое дело, нужна куча денег, Фрэнклин, — вступила в разговор мать. Она включила телевизор, но и не смотрела в его сторону.