Делай что должен

– До свидания, – попрощался Костас.

Когда контрразведчик вышел, Рам перелез в кресло-каталку и подъехал к окну.

Закурив, он прикрыл глаза. Только заживо похороненный может полностью понять прелесть жизни. А Рам как раз таким и был. Стой он чуть левее — тонны бетона, арматуры и земли раздавили бы китежца в блин. А так -- спас дверной косяк. Костас отделался лишь сломанными ногами.

В первый раз его засыпало по-настоящему. До этого на Рама не раз уже сползал бруствер окопа, обрушивались крыши убогих лачуг акадийских бедняков, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, что он пережил, лёжа с перебитыми ногами под тоннами породы и стараясь дышать как можно реже, чтобы сохранить побольше воздуха.

Когда спустя час его откопали – Костасу стоило огромного труда не орать от радости при подчинённых.

Выкинув окурок в утилизатор, Рам потянулся было за следующей сигаретой, но передумал. Он и так слишком много курит в последнее время. Лучше просто посидеть у окна, вдыхая свежий воздух. Когда ещё ему удастся побывать на Идиллии? Если удастся вообще. Так что лучше использовать оставшуюся до отправки на Китеж неделю по полной.

Вновь появилось желание позвонить Заре. Благо найти её несложно: идиллийка уехала со своим коммом, номер которого полковник знал. Но, во-первых, своим звонком он может подставить Арору под лишнее внимание контрразведки Доминиона, а во-вторых… А во-вторых, Зара вряд ли горит желанием пообщаться с Рамом после всего того, что ей пришлось пережить. Так что лучше не напоминать ей о тех кошмарах, а тихо уйти вместе с ними.

По этим же причинам он не пытался узнать о судьбе приёмной дочери. Она сумеет выбраться с планеты своим ходом как только возобновится сообщение с другими планетами, но всё усложнится, если привлечь к Дане внимание контрразведки. Причём любой из сторон. Враг может принять её за диверсанта, а союзовцы – счесть предателем.

– Честно говоря, я ожидала увидеть тут трёхместную койку и пару местных медсестричек в ней, – раздался знакомый голос.

Не веря ушам, Костас обернулся и увидел Дану. Бледную до зелени, отощавшую, с непривычно-карими глазами. На руках у неё беспокойно вертелся маленький саблезуб.

– Увы, – радостно улыбнувшись приёмной дочери, в тон ответил полковник. – Сказали – такое только генералитету. Ты чего зелёная такая?

– Минералочкой отравилась, – хмыкнула та, задержав взгляд на ногах Костаса. – А ты совсем обленился, даже ходить самому лень?

– Ну, полковник, как-никак, не лейтенантишка какой, – ухмыльнулся тот.

Рам подъехал к Дане и тут же выхватил по лицу хвостом от извивающегося в руках дочери котёнка. Саблезуб пыхтел и пихался лапами, стараясь вырваться.

– Чего это с ним? – отплёвываясь от шерсти, поинтересовался Костас.

– Может валерьянку учуял? – предположила Дана, стараясь удержать животное. – Уймись, Блайз!

Не помогло. Котёнок вывернулся, спрыгнул на пол и выскочил за дверь.

– Неужели правду говорят? – проследив, куда дунул саблезуб, протянул Костас. – Так, поехали за ним.

И, объехав Дану, вырулил в коридор. Котёнок к тому моменту уже добежал до лестничной клетки и, судя по изумлённо-испуганным крикам, рванул куда-то вверх.

Рам развернул каталку и поехал к лифту. Дана молча последовала за ним.

– Я рада, что ты жив, – сказала она, входя вслед за Костасом в кабину лифта. – Но ты поступил подло. Вы оба.

Она присела и крепко обняла приёмного отца. Тот уткнулся носом в её макушку и счастливо улыбнулся.

– Прости, Льдинка, – тихо сказал он.

– Даже не надейся, что так легко отделаешься, – буркнула она, украдкой шмыгнув носом. – Грэм легко отделался, так что когда поправишься – ответишь за двоих.

Рам хмыкнул и погладил дочь по голове. Дана выпрямилась и незаметно смахнула рукавом слезинку.

Двери лифта открылись и сразу стало ясно, где искать хвостатого беглеца.

– Да что это такое? – испуганно вопрошал мужской голос. – Вызовите службу по отлову животных…

Конец фразы потерялся на фоне рявка котёнка и его рычания.

– Не врали, – непонятно резюмировал Костас, выруливая в коридор.

Перед одной из палат столпились врачи и медсёстры, не решаясь войти.

– Простите… – Костас бесцеремонно отодвинул медсестру-идиллийку и с Даной за спиной въехал в палату.

Первое, что увидела Ракша – это мохнатый шар, в который превратился котёнок саблезуба. Причём шар когтистый, клыкастый и грозно верещащий.

А потом она поняла, что Блайз-младший топчется по Нэйву, не подпуская к нему врачей.

Грэм лежал на койке, опутанный проводами и шнурами капельниц. Лицо закрывала прозрачная маска дыхательного аппарата, а на груди слева мерно пульсировала мембрана, помогающая лёгким сокращаться. Точнее, одному лёгкому: справа мигал индикаторами регенератор живых тканей, похожий на перевёрнутый шляпкой вниз гриб.

И по всему этому топтался саблезуб, свято уверовавший в то, что спасает хозяина. Чудо ещё, что котёнок ничего не оборвал и не сломал.

При виде Даны саблезуб моментально успокоился. Рыкнув для острастки на врачей, Блайз-младший со счастливым вздохом улёгся на живот Грэма и прикрыл глаза.