Делай что должен

Нэйв молча кивнул и прикрыл глаза. В какой-то момент он поймал себя на том, что засыпает с открытым ртом. Сразу вспомнилось, как в такой же ситуации Ракша засунула в рот придремавшему контрразведчику травинку, а потом долго хохотала, глядя на отчаянно перхающего Грэма.

Всё это осталось в прошлом. А в будущем – только смерть.

Вздохнув, он вновь надел шлем, захлопнул забрало и полез в запароленную папку такблока, где хранил личные голоснимки. Теперь они стали для капитана окном в прошлое, помогающим сохранить рассудок среди творящегося вокруг ада.

Мигнув на нужную иконку, Нэйв запустил просмотр слайдов.

Идиллийские пейзажи. В первые дни Грэм снял их великое множество.

Следом – Ракша гладит морду летучего волка Рогалика. Грэм сделал несколько снимков по её просьбе в тот день, когда они вместе проводили выходной в питомнике. И один снимок сделал хозяин волка, запечатлев Дану и Грэма рядом с питомцем. Причём на морде Рогалика явственно читается “как же вы меня задолбали”.

А вот Ракша и её друг Лёха в кафешке состязаются в поедании пельменей. Грэм до сих пор не мог понять, каким образом в Дану влезло такое количество закатанного в тесто мясного фарша. В тот день она выиграла, опередив соперника на два пельменя. А вчера капрал Алексей Астахов погиб, прикрывая отход своего отделения: доминионцы подогнали танк и долбанули прямой наводкой по упрямому пулеметчику.

Вот опять Нэйв и Ракша вместе – стоят, картинно задрав автоматы стволами вверх и поставив ноги на груду пьяных тел в военной форме.

Дальше следовала серия курьёзных снимков с мест обнаружений загулявших патрулей: в первые дни оккупации Зелара шло негласное соревнование на самый нелепый случай.

Сейчас Грэм скучал по “проблемам” тех времён.

Несколько фото с фамильярами тиаматцев: те посмеивались с “дикости” гефестианцев, практически не видевших животных, и позволяли тем делать памятные снимки.

А вот у него и самого, впервые в жизни, появляется питомец. Дана сняла обалдевшее лицо Грэма со спящим котёнком на руках.

Только сейчас капитан осознал, что с каждым днём на его снимаках всё меньше идиллийских пейзажей, и всё больше лейтенанта Дёминой.

Вот Ракша босиком, в подвёрнутых штанах и завязанной узлом на животе футболке сидит на газоне, дразня Блайза-младшего булочкой. А следом они вдвоём. Снимок сделал один из тиаматцев по просьбе Даны, решившей подшутить над Нэйвом. Дождавшись, пока капитан возьмёт Блайза-младшего на руки, Ракша поманила котёнка куском ветчины. Естественно, мохнатый проглот тут же рванул к жратве, опрокинув хозяина. Именно этот момент и запечатлел тиаматец: падающий с выпученными от неожиданности глазами Нэйв, перелетающий через его плечо котёнок и радостно смеющаяся Ракша.

Ракша и Блайз-младший, в обнимку спящие на диване.

И последний снимок, сделанной в день расставания: непривычно серьёзная Дана стоит у окна, привалившись плечом к стене и смотрит куда-то вдаль.

Глядя на неё, Нэйв не заметил, как уснул.

Разбудил его толчок в ногу.

– Вставай, войну проспишь, – услышал Нэйв голос Костаса.

Грэм моргнул, встряхнулся, прогоняя сон и покосился на хронометр. Спал он всего полчаса.

– Что такое? – спросил капитан, уже понимая, что случилось нечто серьёзно.

– Доминионцы отбивают торговый центр, – Костас указал на голограмму живописных руин, некогда бывших высочайшим зданием города. – Бери всех свободных и дуй туда.

– Принял, – коротко отозвался Грэм.

–––––––––––

Речь идёт об обороне миссии Аламо (23 февраля – 06 марта 1836 года) во время мексикано-техасской войны. Из оборонявших миссию техасских ополченцев выжили лишь двое.

––––––––––-

Планета Идиллия. Город Зелар

Город пах войной и смертью.

Этот смрад пропитал воздух так, что казалось, его можно резать кусками. Запах гари, пыли, вонь сгоревшей взрывчатки, нагретого металла – сотни запахов сплелись в один, кувалдой бьющий по носу, намертво въедающийся в кожу и одежду. Даже композит брони – и тот, казалось, пропитался этой вонью.

Чимбик чихнул, прочищая нос и понял, что уже ненавидит этот запах, который обонял уже не раз за последние несколько лет. С того момента, как репликантов стали привлекать к реальным боевым действиям.

Он вспомнил запахи мирных городов, в которых успел побывать за свою короткую жизнь. Все они пахли по-разному: от скудного набора запахов Стратос-сити на Гефесте до ошеломительного букета Блесседа на Эдеме.

Зелар тоже имел свой собственный, неповторимый запах. В нём сплелись ароматы растений, усеивавших клумбы перед домами; косметики горожан; тысяч кушаний, что готовились в ресторанах и кафешках; пряного ветра степей и многого другого. Сейчас же на смену этому великолепию пришла привычная для репликанта вонь.

Вместе с запахом исчез и город. Зелар умер. На месте утопающих в зелени домов торчали серые руины, взирающие на мир провалами оконных проёмов. Яркие бордюры и граффити исчезли вместе с дорожным покрытием под артобстрелами и гусеницами тяжёлой техники. Всё стало серым, словно остальные цвета покинули мир. Серый саван покрыл всё – руины, людей, технику.