Делай что должен

Гости уже чинно рассаживались на скамьях перед алтарём, за которым падре заканчивал последние приготовления к обряду. Репликант разглядывал дворняг и никак не мог отделаться от сбивающей с толку двойственности. Люди вокруг улыбались, шутили и выглядели вполне дружелюбными, но уже завтра каждый из них будет пытаться убить его, Чимбика, братьев. И эти забавные зверюшки, которых обнимают смеющиеся идиллийцы, будут демаскировать репликантов, а «хорошая девочка Флоринда» запросто разорвёт искусственного солдата вместе с бронёй.

Сержант пришёл сюда в поисках союзников, но ощущал жгучую потребность ликвидировать врага, пока тот расслаблен и не готов. До того, как противник отправится убивать его братьев и завоёвывать Идиллию. Кровь репликанта вскипела жаждой убийства и пальцы Эйнджелы ласково скользнули по руке Чимбика.

Прикосновение успокоило сержанта. Пусть агрессия заложена в него создателями как базовая реакция на большинство раздражителей, он стал чем-то большим, чем изделие модели «Арес». А значит, будет достигать собственных целей, даже если те противоречат заложенным создателями инстинктам.

Почувствовав перемену, Эйнджела улыбнулась ему, напомнив о временах, когда они вдвоём под выдуманными личинами бежали с Нового Плимута. Этот образ внезапно принёс ясность в разум сержанта. Он, Чимбик, внедрён для спецоперации в ряды противника. И плевать, что приказ о её проведении он отдал себе сам. В конце-концов, он сержант и его этому учили.

К счастью для сидевшего рядом с репликантом Грэма, о происходившем в голове пленного он представления не имел. Сержант вёл себя смирно и, если его не провоцировать, мероприятие пройдёт спокойно.

— Это что за придурок? — услышал Нэйв голос за спиной. — С размалёванной рожей.

Оглянувшись, он увидел двух типичных «пижонов» — то есть жителей Азимова, столицы Тиамат. Этим акадийским жаргонизмом, означающим «выпендрёжник», их называли остальные тиаматцы. Именно выпендрёжниками, с точки зрения всех остальных, столичные и были: без фамильяров, отвергающие родной язык, традиционные устои и говорящие исключительно на эсперанто. Столичные, в свою очередь, считали обитателей сельвы замшелыми ретроградами, не способными оценить всего великолепия цивилизации и упрямо цепляющимися за пережитки прошлого.

Но несмотря на противоречия, любой «пижон» немедленно постарался бы намотать язык на шею иноземцу, рискнувшему пошутить про жителей сельвы. Точно так же в маленьких городках инопланетникам не рекомендовали шутить в адрес «пижонов»: куда более простые в нравах «деревенщины» попросту скормят горе-юмориста зверью в сельве.

— Репликант, — ответил второй «пижон». — Самый настоящий. Он тебе башку оторвёт раньше, чем ты «Матерь Божья» сказать успеешь.

— Чё, такой крутой? — фыркнул первый, но Грэм уловил неуверенность в его голосе.

— Йеп, — кивнул второй. — Кучу гринго уработал.

— А чё мурло размалевал? Типа нам понравиться? — не унимался первый.

Грэм напрягся и скосился на Чимбика, но тот если и слышал разговор — вида не подавал.

— Ему доминионцы для маскировки так сделали, — тем временем объяснил второй тиаматец. — Де Силва сказал. А де Силва хоть и пень лесной, но врать не станет.

Дальше Нэйв слушать не стал — начиналась церемония.

Глядя на молодожёнов у алтаря, позади которого смирно сидели два саблезуба в церемониальных накидках — непременный атрибут тиаматских свадеб, символизирующий нерушимость семьи, — Грэм подумал, что в сельве, на фоне громадных деревьев, этот обряд смотрелся бы куда величественнее. Но и так зрелище впечатляло: торжественное пение падре под звуки маленького органа-портатива, хоровод птиц-фамильяров над женихом и невестой, синхронный рык саблезубов в финале молитвы и живой коридор из двух шеренг тиаматцев с питомцами, по которому прошли молодожёны.

Чимбик же наблюдал за происходящим с недоумением. Сама концепция регистрации брака была ему знакома, да и Блайз частенько упоминал свадьбы в прочитанных им книгах. Но эти познания не помогали понять смысл происходящего, бывшего набором бессмысленных действий. Особенно его удивил музыкальный инструмент, на котором играл тиаматец: деревянный ящик с торчащими из него двумя рядами металлических трубок, клавиатурой сбоку и мехом для накачки воздуха. Неужели он настолько важен, что союзовцы потратили драгоценное место в корабле под размещение и перевозку, вместо того, чтобы взять нечто более полезное? Боеприпасы, например, или запасные части. Или всё же приобрели тут, на планете?

Это Чимбик и спросил у Нэйва.

— Могли и тут взять, — отозвался капитан. — А могли и с собой притащить — с них станется. Такой орган — его ещё называют «портатив», — вообще довольно широко распространен. У тиаматцев и акадийцев, например, он обязателен для всех капелланов — так называют полевых священников. Ну и просто многие на нём играют. Вот как Эйнджела на завеле.

Репликант кивнул.

— А это зачем? — задал он, указывая на то место, где совсем недавно был живой коридор из людей и их питомцев.