Делай что должен

— Да с хрена? — Динамит сложил на груди руки и с вызовом уставился на собеседника. — Для помоек мы — расходный материал. Вещи, которыми можно распоряжаться, как заблагорассудится. А поломаемся — спишут и купят новых.

— Брауни не списали, — кивнул на увечного солдата Чимбик.

— Я. Слышал. Сам, — отчеканил Динамит. — И видел, как этот майор рванул за актом на списание. Завязывай верить помойкам. Даже если этот твой Савин раз заступился — есть те, кто над ним. Прикажут — спишет. Все помойки одним миром мазаны.

— Не все, — отрицательно качнул головой Чимбик. — Ты просто…

— … ещё мало тут, ага, — закивал Динамит. — Слышал уже. Даже видел, как он, — сержант ткнул в Брауни, — с помойкой сосался.

— Выражения выбирай! — моментально вскинулся Брауни.

Чимбик вскинул ладонь и Брауни уселся на койку, злобно глядя на Динамита.

— Выбирай слова, Динамит, — спокойно посоветовал Чимбик. — Здесь, на Идиллии…

— … такие же помойки! — вскипел тот. — Всей разницы — что по разным программам нас дрессируют! На вас опробовали пряник, а нашу партию тестировали кнутом!

Он вскинул иссечённые шрамами руки, затем стащил футболку и повернулся кругом, демонстрируя покрытое рубцами тело.

За свою короткую, но насыщенную жизнь Чимбик видел такое количество ран и оставшихся после них шрамов, что мог бы написать диссертацию, случись в том необходимость. Но шрамы Динамита выглядели странно: создавалось впечатление, что руки репликанта угодили под рой осколков стекла или чего-то похожего. Тонкие, нитевидные линии покрывали предплечья, плечи и спину Динамита параллельными рядами, словно ритуальные узоры примитивных народов.

— Это чем тебя? — разглядывая шрамы, хмуро поинтересовался Чимбик.

— Хлыст, — мрачно объяснил Динамит. — С токсичным покрытием. Нас им наказывали за любой, даже самый мелкий, проступок. Если провинился рядовой — его командир получает в два раза больше, чем наказание виновного. Чтобы лучше следил за личным составом. Могли привязать к столбу на солнцепёке, или посадить под голодный арест. Это когда жрать не дают, только воду, и то не всегда.

Чимбик слушал и понимал, почему батальон Динамита взбунтовался. На Эгиде службу репликантов приятной не назвал бы самый закоренелый оптимист, но на фоне того, как жили Динамит с его братьями — батальону Чимбика несказанно повезло.

— Мы долго терпели, — сквозь зубы процедил Динамит. — Как правильное имущество. Но если с вещью плохо обращаться — она когда-нибудь сломается. И мы сломались. А затем сломали тех ублюдков, что нами помыкали. И знаешь, что поняли?

Все смотрели на него со смесью суеверного ужаса и жадного интереса.

— Что? — глядя ему в глаза спросил Чимбик.

— Что мы — сильнее и лучше этих генетических помоек! — рявкнул Динамит. — И они не должны нами управлять! Все эти идиллийцы, строящие из себя друзей, — просто новый способ управления. Им приказали изображать хорошее отношение, чтобы вы с радостью побежали умирать за них! Да, наверное поцелуи поприятней хлыста, но результат-то один!

От брата исходила такая злоба, что Чимбику казалось, что он ощущает кожей жар костра.

— А как вы тогда здесь оказались? — спросил он. — После бунта?

— А деться было некуда, — зло сплюнул Динамит. — Резню мы устроили знатную, но выбраться из системы не могли. А тут прилетели вояки Доминиона, заявили, что корпораты творили всё это без их ведома и получили по заслугам. И предложили амнистию в обмен на службу.

— Вы же не хотели служить помойкам, — напомнил Чимбик.

— А мы и не им служить прилетели, — оскалился Динамит. — Нам сказали, что тут две партии братьев в мятежных колониях сражаются с корпоратами. Вот мы и решили пострелять этих паскуд, помочь вам, увеличить свою численность и свалить как только представится возможность. Туда, где нет власти Доминиона и нас не смогут достать.

Репликанты за спиной Чимбика обменялись хмурыми взглядами.

— Ты — дефектный, — угрюмо сообщил Динамиту Сыч.

— Да и посрать, — отмахнулся тот. — Это помойки выдумали что считать дефектом, а что — нормой. Брауни, вон, с девкой своей целуется. Тоже дефектный, по меркам группы контроля. Что, побежишь сдавать хозяевам?

От такого предположения Сыч оскорблённо мотнул головой, а Чимбик задумался, с какого момента его дисциплинированные братья стали закрывать глаза сперва на мелкие, а потом и на серьёзные нарушения? Началось это с увольнительных на Идиллии, или раньше, с рассказов Блайза о жизни за периметром и девушке, считавшей его не хуже людей?

— Никто никуда не побежит, — спокойно произнёс Чимбик и обвёл взглядом братьев. — И никто никому ничего не расскажет об этом разговоре. Понятно?

— Да, садж, — в один голос ответили все, кроме Динамита.

— Сейчас наша задача — выбить противника с Идиллии, — продолжил Чимбик. — Пусть Динамит и считает, что все люди одинаковы, нам с вами есть за что сражаться.

Брауни, а за ним и остальные репликанты из роты Чимбика согласно склонили головы. Лишь Динамит презрительно скривился и гордо вздёрнул подбородок.