Делай что должен (полная версия)

Бросив взгляд на карту с зеленеющей отметкой “браслета гражданина” Зары, Грэм вновь втопил педаль газа до отказа и включил сирену, распугивая горожан. Броневик ухнул в воду и шустро поплыл к противоположному берегу.

Выбравшись на сушу, Нэйв сбросил скорость и уже нормально подъехал к ряду плотов, у одного из которых стояла Зара.

Костас хлопнул по замку пристежных ремней и выпрыгнул из машины. Под ногами хрустнула галька и звук показался оглушительным в звенящей тишине.

- Мэм… - начал было Костас и осёкся, увидев в пальцах Ароры невзрачный серый контейнер с открытой крышкой.

Сердце рухнуло в пятки. Неужели опоздал? Нет, в контейнере гнездо всего под одну таблетку и она лежит там.

Полный нездешнего покоя взгляд идиллийки обратился к нему.

- Прощай, Костас, - впервые за время знакомства Арора обратилась к нему по имени. - Может, мы встретимся в новом рождении. В мире без войны.

- Не бывает мира без войн, - Рам снял шлем.

Без ноктовизора он видел не хуже - спасибо матери-бейджинке, - разве что монохромно. И Зара, разом лишившись цвета, словно превратилась в призрак, уже шагнувший за край жизни.

- Мы всегда за что-то сражаемся, - продолжил Рам, стараясь прогнать непрошенную ассоциацию. - На войне, в мирной жизни. Если ты сейчас уйдёшь - проиграешь своё сражение. За своё дитя души. Помнишь, на вокзале ты говорила, что весь город - это твои дети. Сейчас только ты можешь их спасти. Без тебя я не справлюсь. Выбирай - уйти с ней, - китежец показал на плот с саркофагом, - или остаться и помочь им, - он указал на молчаливые тени вокруг других плотов.

Из глаз идиллийки потекли слёзы. Она вытащила чёрную, едва различимую в ночи капсулу из контейнера и тихо произнесла:

- Я никому не в силах помочь. Я не хочу смотреть, как мои люди умирают в вашей войне.

- Так сделай, чтобы никто больше не умер! - Костас вынул планшет и показал Заре текст приказа об эвакуации населения. - Только ты сможешь организовать эвакуацию в указанные сроки. Сейчас не время скорбеть об умерших - надо заботиться о живых. Понимаешь? Ты нужна не ей, - он опять ткнул рукой в сторону саркофага. - Ты нужна своим людям.

Казалось, идиллийка его не слышит. Её взгляд прикипел к строкам приказа, вновь и вновь перечитывая слова об эвакуации.

- Всех? - неверяще спросила Арора. - Вы отпустите всех?..

- До единого, - подтвердил Костас. - Если уложимся в срок. И без твоей помощи не обойтись.

Зара бросила долгий взгляд на утопающий в цветах саркофаг с телом, положила капсулу в контейнер и закрыла крышку.

- Мне нужно немного времени чтобы попрощаться.

Глава 22

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура

Луг – плоский, как доска, лес – слишком далеко, и там все равно опасно; единственное укрытие – это кладбище и его могилы. Спотыкаясь в темноте, мы бежим туда, в одно мгновение каждый прилипает к одному из холмиков, как метко припечатанный плевок.

Через какие-нибудь несколько секунд было бы уже поздно. В окружающей нас тьме начинается какой-то шабаш. Все вокруг ходит ходуном. Огромные горбатые чудища, чернее, чем самая черная ночь, мчатся прямо на нас, проносятся над нашими головами. Пламя взрывов трепетно озаряет кладбище.

Все выходы отрезаны. В свете вспышек я отваживаюсь бросить взгляд на луг. Он напоминает вздыбленную поверхность бурного моря, фонтанами взметаются ослепительно яркие разрывы снарядов. Нечего и думать, чтобы кто-нибудь смог сейчас перебраться через него.

Лес исчезает на наших глазах, снаряды вбивают его в землю, разносят в щепки, рвут на клочки. Нам придется остаться здесь, на кладбище.

Перед нами разверзлась трещина. Дождем летят комья земли. Я ощущаю толчок. Рукав мундира вспорот осколком. Сжимаю кулак. Боли нет. Но это меня не успокаивает – при ранении боль всегда чувствуется немного позже. Я ощупываю руку. Она оцарапана, но цела. Тут что-то с треском ударяется о мою голову так, что у меня темнеет в глазах. Молнией мелькает мысль: только не потерять сознания! На секунду я проваливаюсь в черное месиво, но тотчас же снова выскакиваю на поверхность. В мою каску угодил осколок, он был уже на излете и не смог пробить ее. Вытираю забившуюся в глаза труху. Передо мной раскрылась яма, я смутно вижу ее очертания. Снаряды редко попадают в одну и ту же воронку, поэтому я хочу перебраться туда. Я рывком ныряю вперед, распластавшись, как рыба на дне, но тут снова слышится свист, я сжимаюсь в комок, ощупью ищу укрытие, натыкаюсь левой рукой на какой-то предмет. Прижимаюсь к нему, он поддается, у меня вырывается стон, земля трескается, взрывная волна гремит в моих ушах, я под что-то заползаю, чем-то накрываюсь сверху. Это доски и сукно, но это укрытие, жалкое укрытие от сыплющихся сверху осколков.

Открываю глаза. Мои пальцы вцепились в какой-то рукав, в чью-то руку. Раненый? Я кричу ему. Ответа нет. Это мертвый. Моя рука тянется дальше, натыкается на щепки, и тогда я вспоминаю, что мы на кладбище.

Но огонь сильнее, чем все другое. Он выключает сознание, я забиваюсь еще глубже под гроб – он защитит меня, даже если в нем лежит сама смерть.