Делай деньги

- Ну, здесь мистер Хлопотун, сэр. Очень похож, как живой, - при звуке своего имени, дремавший под креслом Ветинари пёсик открыл глаза. Так же поступил и его хозяин.

- Надеюсь, он ничего не держит в зубах?

- Нет, сэр, - хладнокровно ответил Барабантт. – Это же "Таймс", сэр.

Ветинари снова расслабился.

- Продолжайте.

- Он на поводке, сэр. И выглядит необычайно злобно. Поводок у вас в руках, сэр. А от пса пятится толпа жирных котов. Они в цилиндрах, сэр.

- Понимаю. Для котов обычное дело.

- На них написано "банкиры", сэр, - добавил Барабантт.

- Тонкий намёк.

- Вы же, сэр, машете пачкой бумажных банкнот, и говорите…

- Не продолжай. "У ЭТИХ - НЕ ананасовый вкус", так?

- Прекрасно, сэр. Кстати, руководители других банков просят аудиенции в удобное для вас время, сэр.

- Хорошо. Пусть приходят после обеда.

Ветинари встал и снова подошёл к окну. Туман явно рассеивался, но всё ещё скрывал контуры города.

- Мистер Губвиг очень… популярный молодой человек, не так ли, Барабантт? – сказал Ветинари, глядя в сумрак за окном.

- О да, сэр, - ответил секретарь, складывая газету. – Весьма.

- И очень самоуверенный, похоже.

- Пожалуй, да.

- И лояльный?

- Он своим телом закрыл вас от летящего торта, сэр.

- Быстро соображает, значит.

- О, да.

- Бросился вперёд, имея в виду своё собственное будущее.

- Он явно чувствителен к текущей политической ситуации, нет сомнений, - заметил секретарь, собирая в стопку папки с бумагами.

- И, как вы говорите, популярен, - продолжал Ветинари, худощавый силуэт на фоне тумана.

Барабантт молча ждал. Не только Мокрист был чувствителен к текущей политической ситуации.

- Настоящая находка для города, - сказал, помолчав, Ветинари. – Мы должны мудро использовать такую драгоценность. Очевидно, не следует держать его в Королевском банке слишком долго, а то он снова заскучает.

Барабантт ничего не сказал, вместо этого занявшись перекладыванием папок в более приятном для глаз порядке. Одна из них его заинтересовала, и он переложил её на верх стопки.

- Разумеется, когда он снова начнёт беспокоиться и станет опасен для себя и других…

Барбантт молча улыбнулся. Потом занёс руку над папкой…

- Кстати, сколько лет мистеру Штампу?

- Министру налогообложения? Уже за семьдесят, сэр, - ответил Барабантт, открывая заинтересовавшее его дело. – Да, тут сказано, семьдесят четыре.

- Мы, помню, как раз недавно обсуждали его методы работы?

- Вы правы, сэр. На прошлой неделе.

- Кажется, не слишком гибкого ума человек. Немного отстал от жизни. Трясти налогоплательщиков вверх ногами – не очень-то современный образ действий. Не стану его осуждать, если он решит выйти на заслуженную пенсию.

- Да, сэр. Когда ему следует принять это решение, сэр? – спросил Барабантт.

- Не к спеху, - сказал Ветинари. – Не к спеху.

- Вы уже думали, кто сможет его заменить на этом посту, сэр? На такой работе вряд ли найдешь новых друзей, - заметил Барбантт. – Тут потребуется особый человек.

- Я подумаю, - пообещал Ветинари. – Найдём кого-нибудь подходящего, не сомневаюсь.

Служащие банка пришли на работу рано утром. Им пришлось проталкиваться сквозь толпу, которая собралась тут потому что а) назревал ещё один акт этой удивительной драмы и б) ожидались крупные неприятности, если деньги и правда пропали. Мистер Гнут и мисс Драпс, тем не менее, пока не объявились.

Мокрист был на Монетном дворе. Люди мистера Шпульки делали всё, что могли. Обычно эта фраза означает, что результат лишь немного выше среднего, однако, согласно их стандартам, всё было сделано чуть лучше, чем превосходно.

- Думаю, нам удастся их усовершенствовать, - сказал мистер Шпульки, пока Мокрист с восхищением разглядывал новые банкноты.

- Они и так совершенны, мистер Шпульки!

- Разумеется, нет. Но всё равно, спасибо вам на добром слове. Мы уже напечатали семьдесят тысяч.

- Этого слишком мало!

- Со всем уважением, сэр, мы не газету здесь печатаем. Впрочем, дела идут на лад. Вы что-то говорили о других номиналах?

- О, да. Два, пять и десять долларов, для начала. Пятёрки и десятки планирую сделать говорящими.

"Этого слишком мало, - подумал он, перебирая в руках многокрасочную пачку. – Люди будут за ними в очереди выстраиваться. Никто больше и не притронется к грубым, тяжёлым монетам, о, нет! Да еще и големное обеспечение! Что такое монета по сравнению с гибкостью держащей её руки? Вот истинная ценность! Гм, кстати, неплохой девиз для двухдолларовой бумажки. Постараюсь запомнить".

- Говорящие… деньги? – в изумлении переспросил мистер Шпульки.

- Импы, - объяснил Мокрист. – Это всего лишь нечто вроде разумного заклинания. Способны принимать любую форму. Мы можем напечатать их на крупных купюрах.

- А вы уверены, что Университет не станет возражать? – спросил Шпульки.

- Уверен, потому что собираюсь поместить портрет архиканцлера Чудакулли на пятидолларовую банкноту. Надо будет потолковать с Думмером Тупсом. Если это не работа для Департамента нецелесообразного использования магии, то я уж и не знаю даже, что подумать.

- И о чём же деньги станут говорить?