Делай со мной что захочешь

Но она смотрела на лицо мальчика, и в голове у нее не было никаких мыслей.

— Ты же знала, как обстояли дела между нами — я имею в виду, между Рэйчел и мной, — неуклюже начал Джек, — я имею в виду… Я всегда рассказывал тебе, но ты, видимо, меня не слушала. Жизнь у меня бурная и сложная, я это знаю, и я без конца говорю об этом, пытаясь как-то все прояснить… и… и вся эта история с Мередом Доу — я допекал тебя ею не один месяц. Но на переднем плане всегда стояла эта проблема, это обстоятельство, очень жизненное и… О чем ты думаешь, Элина, вот сейчас?

Она молча смотрела на снимок.

— Потому что, понимаешь, Элина, завтра в два часа дня у нас эта встреча в агентстве. Которую я отменю и вместо этого назначу другую встречу — с твоим мужем — что ты на это скажешь? — если ты, конечно, хочешь, чтобы я так поступил.

Элина почувствовала, что где-то в глубине ее мозга все застлало тьмой, вся голова изнутри стала какая-то странная, не своя. Должно быть, это оттого, что изменился свет и перед глазами мельтешат снежинки. Маленькая яростная буря. Элина оторвала взгляд от лица ребенка и, подняв глаза, увидела грязный борт грузовика, стоявшего впереди, и беспомощно уставилась на дощечку с номером, а в голове зазвучали на разные голоса обрывки фраз, из которых она отчаянно пыталась выбрать то, что нужно: Можешь ли ты, где, кто, когда это будет…

— Дружок мой?! — окликнул ее Джек.

Дружок мой — это кто, будь осторожна, что ты на это скажешь?..

Ребенок исчезает из виду. На него накладываются новые образы. Потом он вновь возникает, но это уже другой ребенок…

Все вернулось!

Завершилось!

Ты снова и снова возвращаешься фотографией в чьих-то руках, на которую смотрят, которую изучают. Испуганная улыбка, раз появившись, застыла навсегда. Это была самая первая улыбка. В голове у тебя все кружится, кружится. Точно вселенная сократилась до точки, одной маленькой точечки, и вся твоя жизнь сосредоточилась в этой точке — единственном мгновении в бесконечности времени. Родилась и умерла в одно мгновение.

Я все поняла.

Джек протянул руку и дотронулся до нее. Он мягко сказал:

— Элина, дружок мой, Элина?.. Неужели ты не можешь поговорить со мной? Неужели ты меня не любишь?

Она подняла взгляд на грузовик, находящийся шагах в двенадцати от них, и вдруг воскликнула:

— Ты же сейчас налетишь на него…

Джек бессознательно увеличивал скорость. Он тотчас сбросил ее. Стрелка спидометра скакнула вниз. Пятьдесят пять. Пятьдесят.

— Извини, — произнес Джек. — …так ты скажешь мне, что я должен делать завтра?

Элина прикрыла глаза.

— Я не могу, — сказала она.

— Что?

Голос ее звучал как колокол, незнакомо.

— Я не могу.

— Почему ты не можешь?

— Не могу.

— Ты же можешь сказать мне, чтобы я пошел на эту встречу в агентство по усыновлению, или можешь сказать, чтобы я ее отменил. И я ее отменю — позвоню им сейчас же. Или…

Но Элина не могла произнести ни слова. Или?.. Если ты хочешь, сколько же времени, это действительно?.. Она прижала пальцы к глазам и там, под веками, увидела, точно озаренное вспышкой, детское личико, которое наблюдало за ней. Ребенок слегка улыбался. Он был очень испуган, и никто бы не сказал, обычный человек не догадался бы… Ребенок лежал на постели, один глаз у него заплыл, ребенок лежал под грудой одеял и ждал, глядя на дверь, тоже испуганный, но не показывающий страха. Что это даст? А если по-другому, чего ты достигнешь?..