Делай со мной что захочешь

— Это такая честь — познакомиться с вами лично, мистер Хоу, — сказал Сэйдофф. — Я еще ни разу не был знаком с гением. А все, кого я знаю, говорят, что вы гений, но я вовсе не хочу вас смущать. Я, знаете ли, люблю, чтобы люди отдыхали и чувствовали себя здесь в своей тарелке, чтобы они в любое время могли приходить сюда инкогнито. Однако, когда я прикончу свою жену, я надеюсь, вы будете моим защитником, — сказал он, заливаясь смехом.

— Не надо так говорить, — сказал Хоу.

— О, это просто шутка, я люблю пошутить, — заметил Сэйдофф. Лицо его снова приняло унылое выражение. — Я ведь несерьезно, — сказал он.

— А вы ведете сразу много дел? — спросила Ардис у Хоу, словно ей стало неловко за Сэйдоффа. Он была оживленна и очень хороша. — Я читала о вашей работе, и мне нередко приходил в голову этот вопрос.

— У меня есть помощники в разных областях страны, — сказал Хоу. — Основную работу выполняют они — собирают материал… Я же появляюсь перед самым судом, иногда несколько раз, пока готовится процесс, а потом уже на суде. С возрастом мне, наверное, придется немного поутихомириться, — сказал он и улыбнулся Ардис. Улыбнулся он и Элине, переведя взгляд с лица Ардис на ее лицо.

— Нет, этого не будет, такой человек, как вы, никогда не сможет утихомириться, — сказала Ардис. Это вырвалось у нее само собой, обычное замечание, высказанное в ходе беседы — не высказанное, а выкрикнутое из-за стоявшего в помещении грохота, и, однако же, прозвучало оно странно, неожиданно. — А вот для вашей семьи, — продолжала Ардис, — для них это должно быть трудно: вы ведь все время путешествуете и все время на виду… Жена ваша сумела приспособиться к вашей работе?

— Я разведен, — сказал Хоу. — Я уже пятнадцать лет не видел своей жены.

— Извините, — поспешила сказать Ардис.

Хоу передернул плечами.

— А могу я задать вам один вопрос?.. Или, может быть, вы сочтете это вторжением в ваши личные дела? — сказала Ардис. — Сколько вы получаете?

— Это дела вовсе не личные, а профессиональные, — сказал Хоу. — Но я не могу ответить на ваш вопрос. Гонорары у меня бывают от нуля до миллиона и выше — когда сколько. В зависимости от спроса — в пределах существующих цен.

— Более миллиона?.. — произнес Сэйдофф. — Это часто бывает? И вам удается получить всю сумму?

— Со временем.

— Ах, со временем?.. Значит, не сразу? Значит, иной раз между вами и клиентом бывают разногласия, спор из-за гонорара? — спросил Сэйдофф. — Что вы в таких случаях делаете?

— Со временем получаем все.

Элина слушала его, хотя зрение ее застилало что-то внушительное, незавершенное, непонятное — потолок давил на нее, медленно опускался, и тем не менее она вслушивалась в слова Хоу, его голос заглушал слова. Она стала смотреть на него. Потолок исчез. Вместо него появился Хоу, его лицо. Он словно бы наблюдал за ней сквозь потолок, а потом потолок исчез.

На Хоу был кремовый, почти белый костюм молодежного покроя. Рубашка на нем была из красного китайского шелка, а галстук — из дорогой атласистой ткани, такой блестящей, что трудно было сказать, какого он цвета. Галстук скрепляла бриллиантовая булавка. Бриллиант сиял. Он сиял, как и лицо Хоу, для всех, чтобы все видели. Разговаривая, Хоу то и дело беспокойно поводил плечами, точно пиджак ему мешал, и все время покачивался, словно то скрещивал, то разбрасывал ноги под столом.

Кожа у него была вся в пятнышках, словно посыпанная перцем или неровно замазанная белилами. Он смеялся, и на лице его набегали и разглаживались морщины. В нем чувствовалась внутренняя сила, но он старался не показывать ее. Тяжелые веки прикрывали его глаза, взгляд, как у Сэйдоффа, был хитрый, но одновременно теплый, живой, а не холодно-змеиный и остановившийся, как у Сэйдоффа.

— Значит, вы так и не скажете — виновна она или невиновна?, спросила Ардис.

— Невиновна.

— Да, я знаю, присяжные признали ее невиновной, но…

Хоу раздраженно хмыкнул.

— Если присяжные оправдали ее, значит, она оправдана. Она невиновна.

— Но она это сделала?

— Ардис, — вмешался со смехом Поттер, — к чему задавать такой вопрос! Да и спрашивать-то тут нечего.

— А почему? — спросила Ардис.

— Закон не имеет отношения к истории, он не проигрывает историю заново, не увековечивает ее, не дает нам научных, ощутимых доказательств чего бы то ни было, — сказал Хоу. — Он работает либо на ответчика, либо на обвинение.

— Но вы же защищаете виновных.

— Нет. Никогда.

— Вы никогда не защищаете убийц, никогда?.. — запальчиво спросила Ардис.

— Людей виновных не существует. Вина устанавливается законом, то есть устанавливается, нарушен закон или нет, решение суда записывается, и все могут ознакомиться с ним в архиве. Что же касается убийц, то кто эти убийцы? И что вы подразумеваете под словом «убийцы»?

Ардис рассмеялась, но смех ее звучал неубедительно. Элина чувствовала, что мать почему-то нервничает, напряжена: она не понимала, зачем Ардис затеяла весь этот разговор.

— Вы меня не поняли, — сказала Ардис. — Я спрашиваю вас, согласились бы вы, зная заранее, защищать…